Гранитный линкор
Шрифт:
Лежат, притаились за камнем матросы. Словно навечно к нему примерзли. Часовой идет прямо на них. «Не упусти, Сеня!» Вот уже осталось два шага. «Осторожней дерзай, Леня!» И не успел, очевидно, солдат про родную маму вспомнить, как лежал уже на снегу с заткнутым тряпкой ртом и крепко скрученными назад руками.
Часового отвели к Углову. Матросы пошли дальше.
Ерохин был как на иголках: в нескольких шагах от него находилась квартира самого Шредера.
— Сеня, дорогой, разреши, а?—умоляюще просит он Сибиряка.— Я с ним справлюсь!
— Нет, не разрешу,
— Это, если сорвется, будет плохо. А я уверен в успехе — отруби голову! Я шапку и тулуп ихний надену, этаким заядлым фрицем к нему ввалюсь.
— Все наше дело пойдет кувырком! Ведь кроме Шредера, у них других офицеров, как нерезаных собак! — убеждал друга Сибиряк.— А сил у нас, сам знаешь, с гулькин нос! Главное, вершину захватить! Шредер от нас не уйдет...
Ерохин насупился, помрачнел.
— Так не разрешишь? Не как старшего, как друга прошу.
— Нет, и не проси! — отрезал Сибиряк и ускорил шаг.
...Всем группам удалось незамеченными просочиться в седловину, находившуюся у самой вершины. Теперь отряд готовился неожиданным ударом сбросить врага. Задача была трудная.
Вершину охранял отлично вооруженный гарнизон, во много раз превосходящий численностью североморцев. Но капитан Углов верил в силу и смелость своих матросов. Он рассчитывал также на пургу и на внезапность.
Разгоряченные стремительным движением североморцы стремились вперед, особенно теперь, когда заветная высота была рядом.
— Чего медлим? — недовольно перешептывались они.
— Передохнем малость.
— Атаковать надо!
Донесения Сибиряка тревожили командира: на южных скатах высоты замечено быстрое перемещение мелких групп противника. «Кажется, Шредер очухался и приводит гарнизон укрепрайона в боевую готовность!»
Углов на минуту включил карманный фонарик и заглянул в карту: седловина, в которой сосредоточился отряд, находилась между штабом Шредера и вершиной. До вершины оставалось не более четырехсот метров — крутой подъем по гранитным нагромождениям. Справа высота, постепенно снижаясь, тянулась вплоть до залива грядой скалистых зубцов. Слева — отвесно обрывалась, и сгусток слившихся на карте горизонталей предупреждал, что человек не может одолеть этой крутизны.
На юго-восточном крутом скате, обращенном к Угрюмому, прятались между скал замурованные в железобетон шредеровские линии обороны. Головой и сердцем этой обороны была вершина Гранитного линкора — естественная крепость, которая оборонялась усиленным батальоном отборных егерей. Углов готовил удар в самое сердце врага.
— Не дать противнику опомниться! — оторвавшись от карты, сказал он.— Вам, товарищ Юрушкин,— негромко обратился Углов к лейтенанту,— с группой бойцов обойти вершину справа, отрезать ее гарнизон от правофланговых частей и неожиданно ударить врага в открытый правый фланг.
— Ясно, товарищ командир! — четко повторив слова приказа, уверенно бросил Юрушкин.—
— Вам,— капитан посмотрел на рослого старшего лейтенанта, сидевшего около Юрушкина,— обойти вершину слева около кромки пропасти и спуститься на восточный скат. Без шума уничтожить огневые точки и ударить с левого фланга.
— Есть.
— Я с основными силами буду наступать отсюда в тыл врагу.— Углов позвал к себе старшину.— Вам с группой в десять человек заняться освободившимися землянками и другим трофейным хозяйством.
Перед началом атаки командир отряда подошел к Ерохину.
— Прямо, в направлении того камня, спрятанная непогодой скала — главная башня Гранитного линкора,— сказал он.
— Знаю, товарищ командир,— ответил Ерохин.
— Флаг для Гранитного при себе?
— Так точно, товарищ командир!
— Приказываю водрузить его на вершине!
— Есть водрузить флаг на вершине Гранитного линкора! — торжественно повторил матрос приказ командира,— Разрешите выполнять?
— Выполняйте!
Отряд североморцев бесшумно с трех сторон пошел на штурм Гранитного линкора.
Полковник Шредер лично проверял караульную службу гарнизона. На левом фланге у Черной скалы и Подводных утесов исчезли две патрульные группы. Посланные на розыски четыре солдата во главе с лейтенантом тоже как в воду канули.
Полковник, не раздеваясь, опустился на стул. Облокотившись на стол, он положил гладко выбритый подбородок на сжатые кулаки. Позвонил. Начальник штаба доложил, что посланные в район Черной скалы связисты до сих пор не вернулись. Направленные туда же усиленные группы разведчиков пока ничего не обнаружили. «В такую бурю не только люди, сами боги заблудиться могут! — пробовал успокаивать себя Шредер.— Однако... Сразу столько людей за три — четыре часа! Необходимо немедленно объявить тревогу по гарнизону».
Зазвонил телефон. Полковник взял трубку. Еще новость: исчез часовой, стоявший у штаб-квартиры. Шредер поднялся. Губы его искривились.
— У меня под носом пропал часовой?! Так, пожалуй, и я могу исчезнуть!—он хотел приказать начальнику штаба немедленно привести в боевую готовность гарнизон, но связь прервалась. Не работала линия связи и с вершиной Гранитного линкора. Шредер послал связного за начальником штаба и, как попавший в волчью яму зверь, заметался по землянке. Через минуту по радио начальник связи доложил, что кто-то перерезал все телефонные провода.
— Объявить тревогу! — приказал полковник и вынул из кобуры пистолет. «Это Углов — узнаю его росчерк!» Широко открылась дверь. В землянку вошел Курт, и Шредеру послышалось невероятное...
— Будто русское «ура»?! — растирая виски, спросил он не то себя, не то связного.
— Нет, господин полковник, это буря! — ответил Курт.
— Страшная буря! — со стоном вырвалось у Шредера.
В помещение, не постучавшись, ворвался подвижный, с моложавым круглым лицом начальник штаба подполковник Гецке. По его сбитой на затылок меховой шапке, по быстро моргающим, обледеневшим ресницам Шредер предположил недоброе.