GRANMA – вся ПРАВДА о Фиделе Кастро и его команде
Шрифт:
– Предстоит наш отъезд. Мы покидаем страну для решения важных задач Движения, – сказал Фидель, подводя итог по первому вопросу. – Сегодня мы имели возможность собрать национальное руководство в полном составе. Нам предстоит решить все вопросы, касающиеся нашей работы в ближайшем будущем. Прежде всего нам надо распределить обязанности и уточнить направление работы каждого члена национального руководства. Добиваться при этом неукоснительного их выполнения.
Присутствующие были согласны с необходимостью выезда из страны в самое ближайшее время части национального руководства. Куда – зафиксировано не было. Цель выезда – подготовка вооруженного отряда повстанцев как ядра вооруженных сил революции в соответствии с ее курсом на вооруженное свержение военной диктатуры. Переход к новому этапу борьбы назрел.
Обязанности
– Национальное руководство Движения одно, как для эмигрирующих, так и для остающихся в стране. Все вопросы должны решаться коллегиально. Высшее руководство – за Фиделем Кастро, – подвел итоги Монтане.
Фидель снова взял слово:
– Для нас важна выверенная стратегия и тактика борьбы. Самое главное – подготовка контингента вооруженного ядра. Но это не есть решение всех проблем. Нужно привлечь широкие народные массы на нашу сторону. Со всей ответственностью могу повторить только то, о чем уже писал с Пиноса. Сейчас в наших рядах по-прежнему есть люди, для которых главное – стрельба… Надо понять раз и навсегда, что Движению нужны не уличные маньяки, не гангстеры, не авантюристы, а люди, осознающие свою историческую ответственность, умеющие ждать и терпеливо работать на благо будущего нашей Родины».
Наступила пауза. Послышался скрип двери. Это стоявший у входа Раола чуть шире приоткрыл ее, чтобы лучше слышать, о чем говорит Фидель. Поняв, что совещающиеся в безопасности, Фидель продолжил:
– Борьба предстоит трудная и длительная. К ней надо готовиться с умом, вовлекая в борьбу массы и готовя их к ответственному моменту свержения режима. А что мы его свергнем, в этом нет сомнений. К нам должны присоединиться сотни тысяч молодых людей, – Фидель посмотрел на Ньико, – сотня тысяч женщин, – Айде и Мельба почувствовали на себе взгляд Фиделя, – и сотни тысяч рабочих, трудящихся, – Луис Бонито знал, что это и есть самая ответственная работа.
Монтане снова взял слово и поставил вопрос о явочных квартирах:
– Многие «сгорели». Это значит только одно – что полиция за нами следила и следит. Нам пришлось перенести и резиденцию партии ортодоксов с Прадо на Консуладо. Нужна бдительность. Особенно с ночевками. Более одного раза нельзя использовать дома для ночлега, особенно сейчас, когда наши товарищи покидают страну.
16 июня в кинотеатр «Марта» съехались сливки правительственных чиновников, но перед самым началом собрания полиция обнаружила в помещении взрывное устройство. Оно было обезврежено, но сам факт стал поводом для начала массовых арестов молодежи. В числе арестованных оказался и Мигель Кабаньяс Перохо, рабочий, хорошо известный в студенческих кругах Гаванского университета как активный участник всех манифестаций. Этот угрюмый на вид, немногословный, но до педантичности настойчивый в доведении порученного ему дела до конца человек был убежден в необходимости свержения режима. Чем скорее, тем лучше! Чем решительнее, тем надежнее! Его исполнительность восхищала всех, кто знал его лично. Один из знакомых, Рене Анильо, решил помочь Мигелю избежать ареста и заключения. Используя свои связи в посольстве Мексики, он сумел договориться о предоставлении Мигелю политического убежища. И в июне тот покинул страну. Он был первым из тех рядовых, кому предстоял «целевой» выезд в Мексику, чтобы через год быть зачисленными в первый контингент отряда вооруженных повстанцев, высадившихся с «Гранмы». И, как это ни печально, одним из первых погибнуть при высадке.
Репрессивные силы не оставляли в покое монкадистов, постоянно обвиняя их в подстрекательстве к борьбе, что на данный момент было не совсем верно. Начиная с 20 мая полиция особенно пристально следила за каждым шагом Рауля Кастро и Педро Мирета. На основе сфабрикованного обвинения в том, что эти два монкадиста собираются в доме № 914 по улице Нептун и готовят вооруженное нападение
Дом, о котором шла речь, принадлежал Педро Мирету, и он проживал в нем со своей молоденькой женой Мельбой. Как только ему стало известно о намерениях властей, Мирет обратился за поддержкой в газету Орландо Родригеса и изложил все обстоятельства.
В защиту обвиняемых по официальной просьбе газеты «La Calle» и с ее страниц публично выступил Фидель, воспользовавшись в данном случае и своим правом профессионального адвоката. Заявление Фиделя вышло под заголовком: «В этой стране нельзя жить!» Этот тезис стал стержнем всего заявления. «Мы не видим,– говорил Фидель, – никаких гарантий прав человека и не видим каких-либо возможностей для возвращения тех, кто покинул страну, если ситуация не изменится. В этой стране нельзя жить!»
Он осудил так называемое уголовное дело № 297, заведенное в связи с митингом, организованным студентами у памятника Альма-матер. Молодежь (и не только она!) любит собираться на этом, ставшем для нее святым, месте у входа в университет. Его полюбила и я, еще издали восхитившись торжественной строгостью представшего передо мной пейзажа. Позволю себе небольшое отступление.
Когда я впервые подошла к Гаванскому университету – было это в 1967 году – и остановилась перед широкой многоступенчатой мраморной лестницей, ведущей к входу в здание, я услышала испанское слово «эскалината» 11 . Его произнесла мой гид, прекрасная молодая негритянка Аида Марин. По созвучию это слово вызвало у меня ассоциации с русскими словами «скала», «стойкость» и, что покажется, может быть, странным, творением вечного, памятью негасимой. И наверное, не случайно, потому как лестница – это символ жизни человеческого Духа, впитавший в себя все лучшее, что присуще Человеку в моменты взлета его мысли, способность преодолеть земное притяженье в своем стремлении к звездам.
11
Escalinata (исп.) – большая парадная лестница (прим. ред.).
Для меня самой это ощущение было символичным, когда я, преодолевая ступеньку за ступенькой, поднималась все выше к прекрасному памятнику Альма-матер, который распахнул свои объятия каждому, кто устремлен к знаниям, совершенству, звездам. Такие чувства испытывала я, аспирантка Таджикского государственного университета имени В.И. Ленина, идя на встречу с замечательным кубинским историком Серхио Агирре. По его учебникам не одно поколение кубинцев познавало историю своей страны, постигая величие борцов, отдавших свои жизни за независимость. В том, что не обманули меня мои мысли и чувства, я убедилась, когда невысокий, седой, красивый, с мягкими интонациями голоса профессор Гаванского университета повел меня в Зал мучеников и стал моим гидом в этом, в общем-то, траурном зале. Его устные эссе, посвященные героям-мученикам, чьими портретами увешан этот зал, сравнимые скорее с оптимистической трагедией, звучали одновременно как реквием и восторг, помноженные на гордость тем, что все эти мученики – воспитанники университета, с которым связана вся его жизнь.
Я выполнила просьбу замечательного таджикского историка Зарифа Шариповича Раджабова и передала Гаванскому университету его монографию по истории древнего и талантливого таджикского народа, чья культура своими корнями уходит в древнейшую кушанскую цивилизацию.
Говоря об абсурдности уголовного дела, связанного с митингом перед памятником Альма-матер, Фидель оперировал неопровержимыми фактами, которые опровергали якобы имевший место призыв взяться за оружие.
«Мой брат обвиняется в подстрекательстве к вооруженным действиям. Кроме того, по известной мне информации, полиция предъявила ему обвинение в том, что он якобы устроил взрыв в кинотеатре „Тоска”. Это обвинение насквозь фальшиво и беспредметно, так как мой брат в это время находился в провинции Орьенте, у постели больного отца. Я не удивлюсь, если сеньор Каратала включит и меня в список террористов…»