GRANMA – вся ПРАВДА о Фиделе Кастро и его команде
Шрифт:
В марте на страницах журнала «Fundamentos», органа НСП, был дан объективный анализ политической ситуации в стране: «Надежда на то, что с помощью выборов правительство сможет де-факто нормализовать положение, является иллюзией. Правительству удалось легализоваться, но это означает только то, что реакционную власть продлили на некоторый срок. Иллюзорно и то, что правительству удастся наладить в стране порядок, к которому так стремятся консервативные круги. Никуда не уйти от того факта, что правительство строит свою власть на терроре, арестах, загадочных убийствах и хищениях неугодных лиц».
Анализ сложившейся обстановки завершался четким выводом: «страна идет к кризису». Этот вывод лег в основу
«Заинтересованность большинства наших сограждан в том, чтобы мы вышли на свободу, проистекает из прирожденного чувства справедливости, чувства глубокого, гуманного, свойственного народу, который не является и не может быть равнодушным. Вокруг этого чувства, ставшего неодолимым, развязана настоящая оргия демагогии, оппортунизма, лицемерия и злой воли. Что думаем мы, политические заключенные, обо всем этом? – таким вопросом, возможно, задаются тысячи граждан, а может быть, и не один из деятелей режима. В данном случае интерес особенно велик, потому что речь идет о тех, кто был в Монкаде, кого до сих пор не включили ни в одну из амнистий, кто является объектом всех надругательств и гвоздем всех проблем. Речь идет о тех, кого больше всего ненавидят, или, быть может, больше всего боятся».
От имени всех томящихся в тюрьме соратников Фидель с негодованием отверг требование диктатуры «признать режим» (на том основании, что Батиста теперь – «законно избранный» президент) как предварительное условие принятия закона об амнистии. «Предлагающие это подлецы, – писал он, – полагают, что за 20 месяцев изгнания или тюремного заключения на острове мы под действием самых жестоких мер, принятых против нас, утратили стойкость. С доходных и удобных местечек в правительстве, которые им хотелось бы сохранить навечно, они имеют низость разговаривать подобным образом с теми, кто, будучи в тысячу раз честнее их, похоронен в застенках тюрьмы. А пишущий эти строки вот уже 16 месяцев изолирован в одиночной камере, но у него достаточно сил, чтобы не терять своего достоинства. Наше заключение противоправно. Наша личная свобода есть неотъемлемое право, принадлежащее нам как гражданам, родившимся в стране, которая не признает никаких хозяев. Силой можно отобрать у нас это и все другие права, но никогда и никому не добиться, чтобы мы согласились ими пользоваться ценой недостойного компромисса. Словом, за наше освобождение мы не отдадим ни крупицы нашего достоинства, нашей чести».
Комитеты по освобождению монкадистов в своих действиях были последовательны, активны и настойчивы. В Матансасе этой работой руководил Хосе Смит Комас, будущий командир авангарда повстанцев с «Гранмы», в Камагуэе – Кандидо Гонсалес, будущий адъютант Фиделя, в Орьенте – Франк Паис. Особое значение комитетов состояло в том, что, превратившись де-факто в низовые ячейки Движения 26 июля, они оказались достаточно могущественными, чтобы навязать правительству свою политическую волю – дать свободу монкадистам. Их политическое кредо – видеть в лице монкадистов признанных народом лидеров массового движения, направленного против режима.
Именно в этот момент пришло из тюрьмы письмо Фиделя Кастро, адресованное соратникам по борьбе, находящимся на свободе. Чрезвычайно своевременно. Это был важный момент в поляризации общественных сил: низовым ячейкам Движения предстояло определить свое место в борьбе,
«Мы, – писал Фидель, – не являемся ни профессиональными возмутителями спокойствия, ни слепыми сторонниками насилия. У нас одно стремление – сделать Родину лучше путем убеждения, оружием ума. Нет такого народа, который пошел бы за группой авантюристов, пытающихся ввергнуть страну в пучину гражданской войны, когда мирные, легальные пути открыты всем гражданам, участвующим в столкновении идей. Мы согласны с Марти в том, что преступником является не только тот, кто толкает страну к войне, которой можно избежать, но и тот, кто не идет на войну, которая стала неизбежностью. И кубинский народ никогда не увидит в нашем лице разжигателей гражданской войны, которой можно было бы избежать, но, я повторяю, всякий раз, когда Куба оказывается в постыдном положении, как это случилось после 10 марта, отказ от неизбежного восстания является преступлением».
Так вопрос о вооруженном восстании, поставленный на повестку дня в Монкаде и Баямо, не только не был снят, но и всплыл с еще большей очевидностью как неотложная задача движущих сил революции.
Послание Фиделя стало предметом серьезного обсуждения как внутри самого Движения, так и в комитетах по освобождению монкадистов. Дело в том, что по вопросу о методах борьбы с режимом существовали разногласия. Если Фидель, как видно из его письма, стоял за подготовку вооруженной борьбы, то коммунисты и их сторонники, составлявшие, впрочем, костяк этих комитетов, склонны были отдать предпочтение общенациональной стачке.
Айде Сантамария, Мельба Эрнандес и Рене Реине Гарсия провели в рядах своих товарищей кропотливую работу по преодолению разногласий. Здесь особенно веским было слово Рене, личного друга Хесуса Монтане, находившегося на тот момент в тюрьме вместе с Фиделем. Рене, хотя и был в обиде на Монтане за то, что тот не посвятил его в подготовку штурма Монкады и не включил в состав участников, но всей душой был за Движение. Вместе с тем как страстный поклонник личности лидера коммунистов, генерального секретаря НСП в 30-х годах Рубена Мартинеса Вильены, он стремился не усугублять ситуацию и всячески избегал столкновений с коммунистами. Он убеждал своих товарищей в том, что нужно объединить революционные силы. А верными союзниками, доказывал он, могут быть лишь те, кто идет в революцию, исходя из своих убеждений. Такими, на его взгляд, являются только коммунисты.
– Никогда нельзя забывать, что это самая организованная сила, – не уставал повторять Рене.
– Допустим, – слышал он в ответ. – Но ведь они осудили штурм Монкады, не поняли нашей тактики. – Это говорил уже Хосе Суарес.
– Их можно и нужно попытаться понять. Естественно, с точки зрения сторонников стачек как основного средства борьбы мы выглядим экстремистами, поскольку начинаем сразу с вооруженного выступления, – вслух рассуждала Мельба.
– И все же мы должны найти общий язык именно с этой партией, потому что она состоит из беззаветно преданных делу революции людей. Кто ее основатели? Мелья, Балиньо, а в самый ответственный момент революции 30-х годов ее работой руководил Вильена. Рубен Мартинес… Да и сейчас… Я убежден, что и сегодня нет в стране партии более надежной, когда речь идет о защите светлых идеалов. Главное – они не способны на предательство.