ГРАС. Цикл
Шрифт:
Виталий вместе со всеми проделывал эту бессмысленную, как ему казалось, процедуру. Весь этот цирк начинал его раздражать. Усилием воли он заставил себя успокоиться и дальше делал все, что от него требовали.
Данила ещё долго читал что-то по толстой книге в обтрепанном переплете, потом все вместе нараспев они читали какие-то странные молитвы и пели песни, которые Виталию напоминали скорее частушки, чем христианские стихи. Наконец Данила объявил, что пора идти к Великому Алтарю. Виталий вместе с Иваном вышел на улицу, трижды перекрестился на сионскую горницу и вслед за всеми пошел к берегу. Там божьи люди сели в лодки и вереницей поплыли к знакомому уже Виталию острову.
Ларькин
— Вот ты спрашивал меня, почему мы крестимся двумя руками. А почему язычники крестятся одной правой?
Вопрос поставил Виталия в тупик.
— Язычники, насколько я знаю, вообще не крестятся. А христиане... По-моему, правая рука главной считается. Вот сплевывают всегда через левое плечо, наверное, потому, что там дьявол...
— Никогда не говори так, — перебил его Иван. — Не называй его имени, а то он не отстанет от тебя. Враг — вот одно ему имя... А те, кто крестится одной рукой, думают, что в человеке есть одна сторона чистая, божеская, а другая будто грязная. Но ведь человек создан по образу и подобию Божьему, а разве может быть в божеском что-то нечистое?
Виталий, как и полагается заблудшему барану, пожал плечами.
— Нет, и не может быть, — продолжал Иван. — По этому мы и крестимся двумя руками. А потом — Ангелы Господни когда летают, они ведь двумя крыльями машут, а не одним. Вот также и мы, как ангелы, — крестимся, словно летаем.
— А почему друг на друга креститесь? Ведь даже мне человек пятнадцать поклонилось.
— В Библии заповедь такая есть — «Не сотвори себе кумира». А люди по слабости своей таких кумиров создают, вешают их в храмах и молятся им, как живому Богу. Да только Бога-то в них нет. Вот и получается, что поклоняются они кумирам, болванам бессловесным. А мы поклоняемся Богу истинному, который в каждом человеке живет, потому что все мы — его подобие... Тебе ещё много странным показаться может. Сейчас корабельное радение начнется, святым кругом ходить станем, может, дух Божий на кого накатит, выпевать начнут, в трубу живогласную затрубят, — такты не пугайся. Враг поначалу искушать тебя будет и на ухо нашепчет, что глупость все это и ересь великая, но ты его не слушай. На Бога надейся, и он выведет... И не бойся ничего.
— А чего же мне бояться? — недоуменно спросил Виталий. — Я ведь сам с вами поехал, никто не заставлял. Или нехорошее что-нибудь может со мной случиться?
— Нехорошего не должно быть... Просто, если почувствуешь, что странное с тобой творится, — не пугайся. Так дух Божий входит.
Виталий понял. Иван, наверное, говорит ему о судорогах и припадках, которые, как рассказывала Ольга, случаются с некоторыми на радениях. Но за себя Ларькин был спокоен: с психикой вроде всё в порядке, к припадкам не склонен.
Скоро в темноте проступили контуры деревьев, и лодка мягко уткнулась в прибрежный песок. В темноте остров казался каким-то огромным, странным, нереальным. Вокруг тихо, только слышно, как квакают лягушки да колышутся от ветра кроны деревьев. Пахло тиной и водой, и после душной сионской горницы Виталий вдыхал этот запах и удивлялся, как же он в первый раз его не почувствовал. Наверное, тогда он просто не запомнил его.
Божьи люди вылезли из лодок, несколько человек сразу же отправились за сухими ветками, и скоро на небольшой поляне, окруженной со всех сторон высоченными деревьями и густым кустарником, уже горел костер. Откуда-то появились свечи, Виталию тоже дали
Из темноты выплывали и пропадали чьи-то лица.
Освещенные светом костра и свеч, они казались нереальными, пришедшими из какого-то сна. Виталий ходил по кругу, и ему начинало казаться, что на всем свете нет ничего, кроме этого острова, костра и людей, собравшихся здесь для своего мистического радения.
Когда свечи догорели, Данила вышел к самому костру и, крестясь, стал говорить:
— Вонмем, братие, мудрость! Услышим пророчество святаго слуги Божия Гавриила, жившего среди нас и почившего в Бозе, коему Господь послал сие видение!
Люди божии стали на колени и преклонили головы, а Данила нараспев продолжал, читая по книге:
— И вот, молилась душа моя ко Господу и радела Христа ради, и Ангел Божий явился ко мне. И увидел я свет бесконечный, и Ангел Господень сказал мне: иди и смотри. И увидел я небо и звезду яркую на нем среди бела дня. И Ангел, коснувшись меня своим крылом, сказал: сие мудрость. И вспыхнула звезда ярче месяца и ярче солнца, и скатилась с небес. И вот от падения звезды загорелась третья часть неба, и произошли молнии, громы и голоса. И в тот же час произошло великое землетрясение, и десятая часть городов пала, и тысячи людей упали замертво. Кто имеет уши, да слышит. И реки вышли из берегов и затопили седьмую часть суши, и посреди суши возникли моря великие. Горы стали равниною, и равнины вверх поднялись. Сие есть мудрость великая. И Ангелы Господни спустились с небес, облеченные в светлые ризы, и вострубили в трубы свои. И вот сказали они: за то, что люди не приняли Бога истинного и нас, слуг его, трудна будет дорога человеческая к спасению. Закроет Господь уши свои, и Ангелы его будут глухи ко гласу молящих. И только души избранных, готовых живот свой положить за Господа, узрят небеса и свет бесконечный. И Ангелы Господни приимут их. И увидят они мир иной, в котором все человеческое кончается и ничего человеческое не может быть. Сие есть мудрость великая, и кто имеет уши — да слышит...
Данила замолчал. Люди божии продолжали благоговейно стоять на коленях, ловя каждое его слово.
Виталий спросил шепотом Ивана:
— Он сейчас Екклесиаст читал?
— Екклесиаст, — кивнул Иван, — только наш, нашей веры. Пророк Гавриил среди нас жил. Данила говорит, что видел его и даже говорил с ним, когда маленьким был. Великий был пророк.
Данила тем временем отложил книгу, перекрестился двумя руками на свой корабль и запел:
— Отче наш иже еси в нас...
И все хором тут же подхватили его молитву:
— ...освяти нас Именем Твоим и приведи нас в Царствие Твое, волей нашей води нас по земле и небесам. Хлеб слова Твоего дай нам днесь и прости нам прегрешенья, как и мы прощаем своей братии. Сохрани нас от искушений врага, избавь от лукавого.
Голоса стихли, наступила тишина. И сразу же, как по приказу, среди божьих людей прошел какой-то шорох. Вокруг костра образовалось два круга — внутренний, женский, и внешний, мужской. Чьи-то сильные руки поставили Виталия на его место, и он вместе со всеми стал кружиться в этом странном хороводе. Женский круг вращался в одну сторону, а мужской — в другую, и от этой быстрой смены человеческих лиц и затылков, проплывающих у Виталия перед глазами, у него закружилась голова.