Гражданская война

Лопатин Георгий

И одним из таких офицеров, что вынужден был определиться стал… подполковник Антон Антонович Климов, что привел с собой отряд почти в тысячу человек собравшийся в Восточном Приазовье со всего Юга, из людей пробиравшихся прикубанскими плавнями из Ставрополя, Екатеринодара, Новочеркасска и Ростова, а также из Новороссийска много сбежало после того, как туда прибыл десант буйных анархистов и упертых большевиков из Севастополя. Они своими жесткими действиями, собственно, и спровоцировали по большей части сбор этого отряда. Ахтарские казаки отчасти за последние деньги отданные прадедом и его людьми, отчасти из недовольства большевиками,

довели только им известными тропами среди камышей и хлябей до Ейска, где отряд прадеда захватил пароходы и баржи местных хлеботорговцев и переправился в Таганрог.

«Ну здравствуй прадед», — чуть не сказал Михаил.

— Ну здравствуй… брат, — поздоровался он.

— И ты здравствуй…

— Ко мне пойдешь?

Тот кивнул головой.

— А твои люди?

— Они пусть сами решают. Но думаю треть согласится пойти к тебе.

Михаил понятливо кивнул. Его предок в изначальной исторической последовательности не увидев перспектив у белого движения, перешел на сторону большевиков в статусе военспеца, став одним из тех камушков из-за которых Россию накрыла «красная лавина».

«И сейчас не только он к большевикам не пойдет, но и увел с собой еще кучу людей, что так же не дополучит противник, — подумал полковник. — Ну а их мы возьмем сейчас в оборот…»

И взяли. По итогу агитационной кампании в РОД решило влиться две трети тех, кого с собой привел брат-прадед. Правда из них с учетом дроздовцев и прочих офицеров, что постепенно подтягивались в РОД со всей округи, пришлось формировать отдельный офицерский полк, чтобы не создавать напряженности в солдатской среде, дескать опять всяких дворян над ними ставят. Вот над этим полком Михаил поставил своего брата-прадеда.

После захвата городов на северном побережье Азовского моря, Михаил Климов выпустил из тюрем офицеров, что симпатизировали белому движению настоятельно рекомендовав им записаться в Кавказский корпус, что формировался сейчас в Феодосии, командиром которого должен был стать Муравьев, а его начальником штаба генерал Ренненкампф Павел Карлович, так же освобожденный из таганрогской тюрьмы, в кою его поместили за отказ служить большевикам и воевать против своих. Против турок воевать согласился.

— Дайте мне хорошо вооруженную армию, и я с радостью пойду против турок!

— Будет вам армия…

Имя Ренненкампфа привлекло в Кавказский корпус до сего момента апатично настроенных офицеров, что не желали воевать, ни за белых, ни за красных, ни за РОД, и сидели по городам на юге. Но напоминание, что вообще-то государство воюет, сделало свое дело. С внешним врагом, когда все понятно, рядом с тобой друг, а там — враг, они биться были готовы.

Позже правда пришлось немного переиграть. Муравьев стал командиром собственно Кавказского корпуса и соответственно командующим Кавказским фронтом, чтобы действовать как против турков, так и против мусаватистов, грузинских меньшевиков и бакинских большевиков, а так же против протурецкого Горского правительства в Дагестане, шариатистов имама Наджмуддиана в Чечне с районом действия от Батума и Поти до Баку и Ленкорани, и весь Северный Кавказ.

Ренненкапф же становится командиром Русской Закавказской бригады с возможностью развернуть ее в дивизию, сделано это было дабы беляки не пересекались с эсерами Муравьева. Эта бригада входит в Сербский корпус Живковича. Они вместе с армянами Андрианика

Озаняна, ассирийцами Петроса Аги и дивизией Понтийских греков держат турецкий фронт.

Такое разделение удовлетворит всех.

Более того, чуть позже, со стороны белых к нему потянулся ручеек из тех, кто дружил с мозгами и понимал, что будущего у движения особо нет и воевал скорее по привычке или не зная куда податься. Это сработала информационная бомба, что сам того не понимая привез с собой полковник Дроздовский, ну и его офицеры начали издевательски пародировать Климова с его историей про феникса в разрезе истории России. Только вот многие из тех, кто слушал эти речи воспринял их как раз-таки именно так, как Климов и рассчитывал. Так что самые вменяемые подались к Климову и Павлу Карловичу, чтобы потом вместе с ним и сербами отправиться в Сербию.

Что до остальных… Так кто им доктор?

42

Весть о разгроме польского корпуса и сердечном ударе генерала Довбор-Мусницкого застала Льва Троцкого под Курском. Собственно, он только-только туда прибыл после переговоров с генералома иностранных корпусов для воссоединения с красной гвардией.

Изначально планировалось, что поляки все же самостоятельно возьмут Одессу, красная гвардия переправится через Днепр в районе Екатеринослава и потом вместе с чехословаками обрушатся на Херсон, а потом и Крым возьмут.

О том, чтобы взять Одессу после таких потерь в треть своей численности полякам собственными силами, можно было не мечтать. Как и перебираться красной гвардии на западный берег Днепра теперь становилось бессмысленно из-за угрозы со стороны Климова Екатеринославу, а потом и Харькову, что стремительным наскоком взял под свой контроль все северное побережье Азовского моря.

Силы там небольшие и оставив заслон можно было все-таки атаковать западные территории, но… Троцкий получил секретную шифровку от своих покровителей, что «заказывают музыку», по заданию которых он так же провалил подписание мира с Германией отстояв формулу «ни войны, ни мира» (какое-никакое, а напряжение для немцев на восточном фронте оставалось из-за этого), в которой ему «настойчиво рекомендовали» атаковать и уничтожить именно Климова.

Но сразу ломиться на юг Троцкий тоже не стал. Не будучи высокого мнения о боевых качествах красногвардейцев, он решил брать числом, для чего потребовал предоставить ему дополнительные отряды красной гвардии откуда только можно, из самого Курска, с Воронежа, Липецка, Орла, Тамбова, Брянска, Тулы и Рязани, а так же городков помельче. В итоге изначальная армия в пятьдесят тысяч, не считая подразделений заградотрядов из латышских стрелков, матросов и китайцев, быстро выросла до семидесяти пяти и при желании можно было увеличить ее до ста.

Собственно, до ста тысяч армия и должна была увеличиться с прибытием чехословаков и поляков, что резко сменив маршрут, покатили на восток через Киев.

— Обеспечить мне связь с Новороссийском!

С этим больших проблем не возникло и телеграфисты приготовились передавать распоряжения Троцкого и тот их отдал:

— Немедленно загрузить все имеющиеся корабли минами и ночью заминировать Таганрогский залив по линии Ейск — Новоазовск, а миноносцам встать в засаду в Ейском и Азовском заливах, и топить торпедами всех, кто попытается войти или выйти из Таганрогского залива!