Гражданская война

Лопатин Георгий

Повисла тяжелая пауза. Глава Донецко-Криворожской республики быстро обдумывал сказанное. Наконец он осторожно произнес:

— Возможно ты прав… даже без «возможно», но я просто так взять и согласиться с тобой… точнее перейти на твою сторону не могу. Это просто не объяснить людям… по крайней мере быстро. Нужно долго объяснять…

— Мне и не нужно, чтобы ты переходил на мою сторону, тем более явно.

— А что тогда тебе нужно?

— Я же сказал — дружбы. Чтобы, когда я разгоню этот сброд под названием красная гвардия и пойду дальше, тут было тихо и начала налаживаться

нормальная жизнь.

— А ты надеешься победить? Троцкий везет минимум пятьдесят тысяч человек. Еще какое-то количество возьмет в Харькове. Ну и у нас… Я уже молчу про поляков с чехословаками, что ударят тебе в спину.

— Этот сброд я разгоню ссаными тряпками. Поляки с чехословаками застряли. Железка разобрана, а по начинающейся распутице далеко не уйдут. Лишь маленький совет тебе дам…

— Какой?

— Если не хочешь больших потерь в своей армии, то постарайся отвести их на восток под предлогом прикрытия тыла от возможного нападения белых. Тем более что на Дону сейчас действительно неспокойно…

Двадцать третьего марта на территории Области Войска Донского была провозглашена Донская республика. Но в конце марта в ряде донских станиц вспыхивают казачьи восстания, спровоцированные попытками земельного передела, а во многих местах — расстрелами и грабежами со стороны отрядов красной гвардии.

— А в красную гвардию под началом Троцкого спихни всякий мусор, самых неуправляемых, горлопанов-пустобрехов и я их утилизирую.

— Кхе! Есть у меня такие. Особенно командир рутченковского отряда красной гвардии глотку драть любит по поводу и без, хлебом не корми, дай только с трибуны выступить!

— И как его зовут? — поинтересовался Михаил.

— Хрущев Никита… Уж до чего настырный тип. Лезет во все щели.

Чего стоило Климову не засмеяться, не узнает никто.

«Похоже, что мне очень скоро удастся выполнить одни из пунктов списка того, что должен сделать правоверный попаданец — ликвидировать Великого Кукурузо!» — мысленно ухохатывался полковник.

Что до результата встречи, то она хоть и закончилась на относительно минорной ноте, товарищ Артем не сказал ни «да», ни «нет». Но его можно понять. В РДСРП он состоит семнадцать лет и вот с бухты-барахты отказаться от этого, да еще в такой неоднозначный момент… Ведь как ни храбрился Климов, а поверить в то, что он сможет победить такие силы, да еще когда предстоит сражаться на два фронта, довольно сложно.

Ну и сам бы Михаил не понял бы собеседника, если бы он тут же сменил сторону. Либо заподозрив его в двойной игре, или что еще хуже в крайней моральной нечистоплотности. Так что товарищ Артем поступил так, как собственно и должен был поступить, взял паузу, чтобы посмотреть на итог противостояния, а заодно все хорошо обдумать и в итоге принять взвешенное окончательное решение.

— И да, Мелитополь, Бердянск, Мариуполь и Таганрог я пока оккупирую, чтобы к тебе точно никаких вопросов со стороны Троцкого не возникло, а то ведь начнет докапываться о наших переговорах, даже наоборот, чтобы все утвердились во мнении, что мы с тобой ни о чем не договорились.

— Тем более, что это действительно так.

— Вот и я о том

же…

Глава 11

40

А буквально на следующий день после разговора с товарищем Артемом — пятого апреля Климову пришлось общаться с полковником Дроздовским, что подкатил к городу на шести составах с полутора тысячами бойцов из числа молодых офицеров-фронтовиков.

Бригада Дроздовского состояла из конно-горной батареи капитана Колзакова, пулеметной команды, четырех стрелковых рот (причем одна из них состояла из перевербованных красногвардейцев — тот самый случай, первый в своем роде, переход из одного лагеря в другой), легкая полевая артбатарея полковника Ползикова, гаубичный взвод полковника Медведева, бронеотряд и кавалерийский эскадрон под командованием штабс-ротмистра Аникеева.

К этому моменту к городу подкатывали так же первые эшелоны с войсками Климова.

Встретились.

— Господин полковник, требую не чинить препятствий в нашем движении на восток, — процедил Дроздовский, блестя стеклышками своих очков.

Его свитские — командиры отрядов, а также просто офицеры с высокими званиями, обдавали Михаила волнами презрения. Ну как же, переметнулся на сторону быдла, стал сицилистом. То, что чуть ли не две трети их состава сами не так давно проходили по этой категории их не смущало, а может наоборот смущало и они своим поведением хотели показать, что «святее папы римского».

— Да я и не думал… просто интересно, что вы там хотите найти?

— Не паясничайте, — скривился Дроздовский. — Мы соединимся с силами генерала Алексеева и будем сражаться за Россию, как это и подобает настоящему офицеру!

— За какую Россию?

— Что значит какую?! — вспылил один из свитских полковника, подполковник Руммель. — Россия только одна!

— Похоже мы друг друга не совсем хорошо понимаем… Вы, как я понимаю, собираетесь сражаться за прежнюю монархическую Россию?

— Да! И иных быть не может!

— Ну, может или не может, это вопрос спорный. Так вот господа, по большому счету, та Россия которую вы знали, умерла. Она — труп. Свеженький, еще не пахнет, по виду словно уснула… Воюя за нее, вы по факту пытаетесь оживить мертвеца, выступая в роли некромантов. Ну или в качестве этакого принца, пытаясь оживить ее, как принцессу в сказке Пушкина, лежащую в хрустальном гробу, но это уже вообще попахивает какой-то некрофилией…

— Что за мерзости вы говорите?! — с отвращением на лице воскликнул капитан Андреевский, командир второй стрелковой роты.

Остальные тоже возмущенно загалдели.

— Хорошо господа, признаю… сравнение с некромантами и тем более с некрофилией несколько неудачное. Тогда давайте взглянем на ситуацию с несколько другой стороны. Вы в курсе, что такое феникс?

— При чем тут феникс? — удивился Дроздовский.

— И все-таки, проявите минутку терпения и ответьте, Михаил Гордеевич.

— Мифическая птица, что, умирая сгорает и вновь рождается в огне…

— Смекаете к чему я клоню? — Михаил слегка спародировал капитана Джека-Воробья.