Гражданский корпус
Шрифт:
– А шансов на то, что я смогу покинуть гейт и вернуться на Золотую лань до того, как вы уйдете в прыжок, еще меньше.
Молчу, не желая ни подтверждать ее слова, ни обнадеживать девушку. Шансов у нее действительно мало. Но вижу, что она готова и давать ей право выбора не собираюсь. Это нужно не только мне, это нужно всем – всей эскадре, всему человечеству. А может и всем разумным существам в галактике.
– Я готова, – Юлька открывает дверь, тут же сталкиваясь с Хэлгом.
Несколько секунд мы стоим друг напротив друга, пилот смотрит то на меня, то на свою новую подружку. Смотрит
– Нет… Нет! Что бы вы ни придумали, куда бы ты ее не отправляла, Вероника, я этого не допущу! Слышишь?! – он подходит ко мне вплотную и я вижу, что лицо его покраснело от ярости, – Хватит! Юля и так сделала для нас больше, чем могла!
– Кроме нее некому.
– Ерунда! Я сам полечу, если хочешь! На разгонный гейт, да? Черт, Вероника, ты стала какой-то…
– Какой? Ну же, говори. Бездушной тварью?
Он не хочет говорить это вслух, но и так все понятно.
– Кроме нее некому, Хэлг, – повторяю я, – И ты не поможешь ей, не заменишь ее.
– Но почему?!
Юлька хватает его за рукав, затаскивая в свою каюту, а на меня смотрит так, что я понимаю – надо выйти. Дверь закрывается. Минуты уходят одна за другой, я почти физически ощущаю любопытные взгляды, которые ощупывают нашу эскадру. Сколько пройдет времени, прежде чем отправят корабли на проверку? Но я не эйнер. Хэлг не прав, во мне есть человеческое и я не пытаюсь прервать последние мгновения их близости. Упрямо жду, хотя напряжение растет, становится осязаемым.
Дверь открывается. Юля спокойна, взгляд ее холоден. Но лицо Хэлга бледнее мела: теперь он знает все. Кого станет больше ненавидеть – меня, за то, что я сейчас делаю, или ее, за то, что она не человек и молчала об этом?
– Если с ней что-нибудь случится, – его желваки на скулах непроизвольно напрягаются, – я никогда тебе этого не прощу.
“Следовало ожидать. Ну что ж, значит, так тому и быть”.
Челнок отделяется от Золотой лани. Не эйнерская техника, но за годы вторжения и заимствования друг у друга технологий чужие должны привыкнуть к кораблям акци и менсо. Этот их вряд ли удивит. Весь вопрос в том, кто на борту.
– Нам оставаться на месте? – спрашивает Джейкоб.
– Да, но будьте готовы к прыжку в любой момент. Как только появится возможность, надо будет уходить.
– А она?
Он не удивлен тем, что я игнорирую его вопрос. Для капитана пиратского судна это нормально. Нет ничего удивительного в том, чтобы бросить одного ради спасения остальных.
– Уйти по-тихому, наверное, не получится? Вряд ли отключение гейта сойдет за неожиданную поломку.
– Посмотрим, – я провожаю взглядом удаляющуюся искорку челнока и все еще терзаюсь сомнениями, – Остальные, кого эйнеры заперли в системе, вряд ли будут ждать, когда устранят “поломку”. Многие уйдут в прыжок сразу после того, как поймут, в чем дело. Можем под шумок улизнуть и мы. Без пальбы, не обращая на себя внимания. Но может статься, что придется и пострелять.
“Меня пытаются прощупать” – юлькина линия связи доносит до моего сознания чужой запрос. Сосредоточившись, я отправляю ответ, тщательно копируя почерк альфа-бионика. Ответ короткий, без лишних пояснений, которые могли бы вызвать
– Всем заткнуться! – я откидываюсь в кресле, закрываю глаза.
Сейчас нельзя ошибиться. Ответственность за тех, кто рядом, за девчонку, приближающуюся на челноке к разгонному гейту, ложится на меня одну. И я должна всех их вытащить! Не дать слабину, не испугаться, не позволить искусственному разуму быть хитрее.
Чувствуя юлькино сознание и тот информационный поток, который тянется к ней от станции, я словно своими глазами вижу, как челнок приближается к огромной конструкции, мерцающей навигационными маячками, светящейся секциями энергетических установок. Где-то там, между этих секций, проложены технические коридоры для обслуживающего персонала, скрыт центр управления.
Показались швартовочные фермы и гибкая кишка универсального шлюза. Автопилот подставляет бок корабля, позволяя подтянуть его к станции, зафиксировать. С лязгом и свистом воздуха, выравнивающего давление, челнок стыкуется с гейтом.
Я сжимаю зубы – из-за расстояния связь с Юлей слабеет, мне приходится сильно напрягаться, чтобы продолжать чувствовать ее. Если потеряю контакт, девчонка останется один на один с железноголовыми.
Она уже внутри. Куда теперь? Направо и налево уходит бесконечный путепровод, кольцом охватывающий всю станцию. Рядом никого. Мне необходимо чужое сознание, чтобы получить информацию, но до того, как я успеваю принять решение, Юлька сама поворачивает направо, быстро идет по коридору. Хорошо, пусть будет так. Тяжелые подошвы ботинок стучат по металлическому полу, отправляя в путешествие по магистрали гулкое эхо шагов.
В ее сознании нет страха или обиды. Она просто делает то, что нужно. Хрупкое биологическое создание, похожее на нас, и в то же время разительно отличающееся. Впрочем, не знаю… Не многие люди, встречавшиеся мне в жизни, были более человечны, чем Юлька. Сейчас она против своих и я не могу до конца понять – почему?
Впереди появляется терминал, рядом с которым эйнер на странных, тройных ходоках. Это не то место, которое нам нужно. Здесь слишком простая панель приборов. Оператор поворачивается, но я опережаю его, отправляю команду “продолжать работать”. И следом вопрос – “где центр управления?” Он показывает схему прямо в юлькином сознании. Хорошо, мы выбрали правильное направление. Еще пять минут по коридору и она будет на месте.
Снова быстрые, гулкие шаги, все ближе к цели. Я слышу голоса в рубке Золотой лани, там что-то происходит, но я не могу на них сосредоточиться, сейчас не до этого. Главное – то, что происходит на станции. Уже показалось расширение путепровода, за которым, должно быть, операционный зал и центр управления гейтом.
Вдруг сразу несколько обращений, устремленных к сознанию Юли и переданных мне. “Продолжать работать” снова приказываю я и почти все линии связи моментально обрываются. Все, кроме одной. Видимо, это старший на станции. Замечательно, он сам себя выдал! К тому времени, когда Юля входит в центр управления, я уже знаю, к кому должна обращаться.