Гребаный саксаул
Шрифт:
Штеплер повернулся к нему всем телом и с перекошенным лицом кинулся к его горлу. Рыча повалил на землю. Приставил к горлу ножовку и закричал:
– Сейчас отрежу башку, сука!
Мимо курилки проходил капитан Кравченко. Белого от бешенства Штеплера скрутили. Как идейно не выдержанного и склонного к нарушению дисциплины через два дня отправили на аэродром Аягуза. Там была самая лютая дедовщина, а ещё, во время песчаных бурь в туалет ходили держась за верёвку.
* * *
Последним испытанием перед признанием нас как специалистов колёсных спецмашин
Предстояло выбрать маршрут. Командир роты тоскливо перебирал варианты, водил пальцем по схеме:
– А если сюда?.. Нежелательно. Слишком оживлённо, по дороге гонят овец на мясокомбинат. Год назад военные водители там раскатали по асфальту целую отару вместе со сторожевыми собаками.
Несмотря на редкую заселенность Таджикистана при совершении марша невозможно миновать кишлаки, посёлки и прочие населённые пункты. К тому же командира заботит техническое состояние машин. Не придётся ли тянуть на сцепке заглохшую машину?
Второй немаловажный вопрос. Большинство военных водителей закончили автошколу и получили права только перед самым призывом. Были и такие, кто первый раз сел за руль только перед сдачей экзамена.
Были приняты стратегически правильные решения. Ну его на хер этот пятисоткилометровый марш. Сделаем двести туда, двести обратно. Хватит. Заодно и бензин сэкономим!
В кабину к каждому водителю приказано было посадить старшего- офицера или прапорщика. В виду нехватки офицеров и сверхсрочников старшими машин назначали также инструкторов- срочников из постоянного состава.
Мне достался Газ-66. Инструктор, ефрейтор Ганиев шланговал в санчасти.
Старшим назначили прапорщика Рябчинского, начальника продсклада. Он сел на пассажирское сиденье и сразу же задремал.
Двигатель моей машины взревел, чихнул и заглох. Я мгновенно вспотел. Несколько раз прокрутил стартер. Дремота у старшего машины сразу прошла.
– Что случилось? — спросил он.
– Не знаю, — ответил я — мотор не заводится.
– Надо завести!- Посоветовал прапорщик. Помолчал.- Иначе трибунал!
Я выскочил из кабины, открыл капот и стал смотреть на мотор. Я ничего толком не понимал и только трогал провода в надежде найти причину неисправности.
Двигатель не заводился. Прибежал командир роты майор Цирулин.
Он взобрался на бампер и стал перебирать провода вслед за мной.
– Зажигание проверял? — спросил он.
Я вспотел, ещё больше. Выкрутил свечи. Искра была на месте. Командир роты начал нервничать. Я безуспешно копался в двигателе. Из санчасти срочно доставили инструктора. Газ-66 оказался без бензина. Машину заправили, завели. Командир роты обложил матом меня, инструктора и заодно начальника продсклада. Последовала команда: «По местам!»
Ещё минут через двадцать из автопарка в облаке дымных выхлопов, выполз километровый
Мы тронулись в путь.
В пути несколько раз останавливались. Оправиться, осмотреть технику, подождать отставших.
Неожиданно объявили построение.
Замполит роты капитан Кравченко выступил с речью. Дескать, мы боевая воинская часть и должны соблюдать максимум секретности, а кто-то из солдат пошёл по большой нужде, а потом подтёр задницу конвертами, на которых был написан номер в/ч и фамилия солдата.
Он собрал использованные обрывки и теперь знает его фамилию, номер воинской части и адрес её дислокации.. А если бы на его месте оказался враг?
Каныга предупредил, что в конечном пункте нас ждут репрессии. Не обманул. Пока повар варил в полевой кухне кашу, нас погнали в горы.
Автомат. Подсумок с двумя магазинами, слава богу, пустыми. Противогаз. Саперная лопатка, малая. Фляга с водой. Топот. Хрипы. Пыль. Пот.
Лопатка бьет по ногам, норовя заехать по яйцам. По спине и заднице лупит приклад автомата.
– Не растягиваться!
Мы забегаем на гору уже в пятый раз.
Слышен мат сержанта Каныгина. Пятна противогазных масок вместо лиц.
– Когда же, блядь, будет перекур?!
– Га-а-зы!
Хоть бы поскорее кто-нибудь свернул здесь шею, что ли?
Бежим по склонам горы. Вверх - вниз, вверх - вниз...
Вниз бежать легко. Надо только смотреть, чтобы не сломать шею. Зато подъем, долгий, нескончаемый. Мы почти ползём, хватаясь руками за камни, какой- то колючий кустарник.
Бегущие сзади и по бокам сержанты бодро пинали нас по ногам.
Капитан Диянов не спеша бросал под ноги взрывпакеты.
– Вперёд, обезьяны!
По спине и из-под мышек бегут ручейки пота. Лёгкие хрипят и и выворачиваются.
Есть! Есть всё-таки Бог на свете. Кто-то из первого взвода рухнул в яму. Какой-то металлической фиговиной внутри противогаза ему срезало кончик носа. Когда сорвали с лица противогаза, из него вылили наверное стакан крови.
Давид показал себя настоящим профессионалом. Он залепил рану пластырем, обмотал голову раненого бинтом и на санитарной машине с инструктором рванул в ближайший населённый пункт. Нам разрешили устроить привал. Мы скинули сапоги, перекуривали и у всех в голове крутится одна и та же мысль.
Вот сука! Почему не пизданулся раньше?
Здесь могут нас назвать собакой,
Стереть достоинство и честь.
Но мы в душе пошлем всех на х ер
И как всегда ответим: Есть!
Марш завершался приказом о допуске личного состава, как успешно прошедшего марш, к эксплуатации техники.
* * *
Наш взвод заступил в караул.