Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Белох Юлиус

Об одном из огромных достоинств этого труда в свое время очень хорошо сказал В.П.Бузескул: „У Белоха история Греции не сводится, как это часто бывает, преимущественно к истории Спарты и Афин: Афины и Спарта не стоят у него на первом плане, заслоняя собой всю остальную Грецию. Напротив, их история введена, так сказать, в общую рамку, излагается не отдельно, не как особые отделы, под особыми рубриками, а в неразрывной и органической связи с истори­ей всего греческого мира, с ее постепенным развитием и с точки зрения общегреческой" [40] С тех пор на русском языке не появилось ни одной общей работы по истории Греции, о которой можно было бы сказать то же самое. К сказанному можно добавить, что в отличие практически от всех общих курсов, в которых о Македонии начинают говорить лишь после воцарения Филиппа II, в работе К.Ю.Белоха история этого государства рассматривается как неотъемлемая часть общегреческой истории.

40

Белох Ю. Греческая история. Т.1. М., 2008. 267—268.

Кроме отмеченного выше В.П.Бузескулом порока об­щих курсов древнегреческой истории, серьезный недостаток подавляющего их большинства заключается в том, что они по существу обрываются на конце Пелопоннесской войны (404 г. до н.э.). Более или менее обстоятельно рассказав об истории VII—V вв. до н.э., авторы крайне бегло касаются событий, происходивших в первые шесть десятилетий IV в. (до полного подчинения Греции власти Македонии). Так, например, в книге В.С.Сергеева „История Древней Греции" (1948) этому периоду уделено всего-навсего двадцать стра­ниц (с.335—355). Даже в самом обстоятельном из имеющих­ся у нас курсов общей истории Греции — книге Соломона Яковлевича Лурье (1891—1964) „История Греции" (1993) этому времени посвящено 98 страниц (с.477—574). В самой последней „Истории Древней Греции" (2006), написанной В.И.Кузищиным, Т.Б.Гвоздевой, В.М.Строгецким и В.Стрелковым, этой эпохе уделено где-то около 25 стра­ниц (см. с. 173—204).

В результате, когда рядовой читатель в стихотворении П.Ж.Беранже „Тиран Сиракузский" наталкивается на строки: „Как Дионисия из царства //Изгнал смельчак Тимолеон //Тиран, пройдя чрез все мытарства //Открыл в Коринфе пан­сион" [41] , то ему остается лишь гадать. Если о Дионисии, при­чем чаще всего не о младшем, который упомянут в стихах, а о старшем — его отце, он, может быть, что-нибудь и слы­шал, то о Тимолеоне — вряд ли. В книге С.Я.Лурье и труде четырех авторов этот крупнейший исторический деятель древнегреческого мира вообще даже не упомянут, в курсе

41

Беранже П.Ж. (в пер. В.С.Курочкина). Тиран Сиракузский //Избранные песни. М., 1936. С.253.

А.С.Сергеева ему уделено четыре строки.

В труде же К.Ю.Белоха история первых шести десяти­летий IV в. до н.э. составляет большую часть второго тома (с.68—355). Там, в частности, детально рассказывается о свержении Тимолеоном не только Дионисия Младшего, но всех других тиранов в греческих городах-государствах Си­цилии и восстановлении там демократических порядков.

Более обстоятельно, чем в других общих курсах, рас­смотрены К.Ю.Белохом все вообще события греческой ис­тории. На русском языке нет ни одной работы, в которой была бы столь подробно изложена и история греческой ко­лонизации VIII—VI вв., и знаменитой Пелопоннесской вой­ны. „Греческая история" К.Ю.Белоха чуть ли не единствен­ный на русском языке общий курс греческой истории, из ко­торого можно узнать о развитии событий не только в Афи­нах и Спарте, но и в Милете, Византии, Мегарах, Коринфе, Сикионе, Сиракузах, Акраганте, Беотии, Фессалии, Фокиде, Арголиде, на Керкире, Эвбее, Самосе, Лесбосе и других по­лисах, областях и островах Греции. Из этого труда можно почерпнуть достаточно подробные сведения не только о Солоне, Писистрате, Клисфене, Перикле, Леониде, Павсании, но и о Фрасибуле, Поликрате, Кипселе, Феагене, Гелоне, Гиероне, обоих Дионисиях, Дионе, Тимолеоне, Агесилае II, Эвбуле, Хабрии, Ификрате и о многих других выдающихся деятелях древнегреческого мира.

К.Ю. Белоха часто упрекали за чрезмерно критический подход к источникам, за гиперкритицизм. Гиперкритическое отношение к источникам действительно присуще ему, но оно проявляется почти исключительно по отношению к со­бытиям греческой истории VIII—VII вв. до н.э. Он, напри­мер, считает мифическими персонажами не только Миноса, но и законодателей: Спарты — Ликурга и италийских Локр — Залевка. К.Ю. Белох ставит под сомнение установление в 621 г. до н.э. одним из архонтов — Драконом (Драконтом) писаных законов в Афинах. Так называемое „драконово законодательство", — утверждает он, — не что иное, как идеальная конституция афинских олигархов конца V века, которую какой-то политический писатель, ради вящей реко­мендации ее, выдал за творение древнего законодателя..."¹ Что же касается VI—IV вв. то там присутствует вполне здравый критицизм, свойственный всем профессиональным историкам.

Труд К.Ю.Белоха содержит массу добротного фактиче­ского материала, который не устарел к нашему времени и к которому, если оставить в стороне Микенскую цивилиза­цию, трудно что-либо сколько бы значительное добавить. Можно соглашаться или не соглашаться с той или иной ин­терпретацией фактов, данной К.Ю. Белохом, но его добросо­вестность вряд ли может быть поставлена под сомнение. Он не делит факты на подходящие и неподходящие,

а приводит, по возможности, все без исключения.

Поражает глубокое понимание автором процесса разви­тия духовной жизни Греции. Он, например, прекрасно пока­зывает, как в греческой религии возникает и получает разви­тие идея посмертного воздаяния. Автор гораздо лучше мно­гих профессиональных историков философии прослеживает объективную логику развития античной философской и об­щественно-политической мысли. Очень хороши и главы, по­священные греческому искусству.

Советские историки нередко характеризовали К.Ю.Белоха как откровенного не только модернизатора, но и реакционера [42] Об одном из оснований такой его оценки — его якобы приверженности к „реакционной циклической теории" — выше уже говорилось. Другое основание — его неприязнь к греческой демократии вообще, к Периклу в ча­стности. К.Ю.Белох действительно критически относился, но не к демократии вообще, а к радикальной демократии, которую нередко именуют охлократией. Но одновременно он был ярым противником тирании, а также олигархических и аристократических политических режимов. Его идеалом была та умеренная демократия, которую Аристотель в своей „Политике" называл политией. Именно поэтому он с таким восторгом описывал деятельность Тимолеона по свержению сицилийских тиранов и утверждению режима умеренной демократии в полисах этого острова. Аристотель отрица­тельно относился к демократии, под которой он понимал исключительно крайнюю демократию. Но никто его на этом основании не объявляет реакционером. Думаю, что и К.Ю.Белох ни в коей мере не заслуживает такого эпитета.

42

См.: Пикус Н.П. Указ. работа; Историография античной истории. М., 1980. С.146.

Все отмеченные выше несомненные достоинства „Гре­ческой истории" К.Ю.Белоха, ставящие его и сейчас в целом ряде отношений вне конкуренции на поле нашей литературы по истории античности, и побудили переиздать его и тем самым сделать его наконец-то снова доступным для общест­венности. Можно с большим основанием надеяться, что но­вое, третье по счету, русское издание этого классического труда будет полезным не только для любителей истории, но и для специалистов-историков, включая и античников.

О третьем русском издании „Греческой истории" К.Ю.Белоха

Первые два тома первого издания „Греческая история" К.Ю.Белоха, появившиеся в Германии соответственно в 1893 и 1897 гг., были переведены М.О.Гершензоном и вышли в России в 1897 и 1899 гг. М.О.Гершензоном же было подго­товлено и второе русское издание, увидевшее свет в 1905 г. В отличие от первого, в нем были опущены почти все при­мечания автора, исключая лишь те, без которых невозможно понять основной текст (см. предисловие переводчика ко вто­рому изданию). Именно это издание и положено в основу данного, третьего по счету, русского издания. Перевод в це­лом сделан прекрасно. Михаил Осипович Гершензон (1869—1925) — известный историк литературы и общест­венной мысли, публицист (в частности, один из участников сборника „Вехи"), не только в совершенстве знал немецкий язык, но и реалии, о которых шла речь в труде К.Ю.Белоха. Его перу принадлежит несколько работ, посвященных сюже­там из древнегреческой истории. Тем не менее несколько мест при подготовке данного издания пришлось сверить с немецким оригиналом и несколько отредактировать. Прове­дена определенная стилистическая правка. Исправлены пря­мые ошибки и опечатки. Так, например, один из семи муд­рецов — Биант из Приены назван Биасом, Киаксар — Киксаром, Семонид из Аморга — Симонидом, гора Парнет на границе Беотии и Аттики в одном из мест работы названа Парнасом, который находится намного севернее, в других местах — Парнесом и нигде правильно. В одном из мест граждане Сиракуз названы сикелами.

В одном из мест работы время существования эгейско-критской культуры именуется медным веком (Kupferzeit), в действительности она принадлежит к бронзовому веку. В нескольких местах и немецкого оригинала, и русского пере­вода говорится о возникшем в 378—338 гг. до н.э. Третьем Афинском морском союзе. В литературе его принято назы­вать Вторым Афинским морским союзом. К некоторым мес­там книги редактором настоящего издания даны примеча­ния, они отмечены — Ред. 2008.

Названия многих сочинений античных авторов давались в старых изданиях лишь по-гречески, в новом издании они приведены в русском переводе. В тех случаях, когда в преж­них изданиях названия античных работ давались по-русски, они часто расходились с принятыми в современной отечест­венной науке. Труд Аристотеля, который переводчик имену­ет „Об афинском государстве", давно уже принято называть „Афинской политией" „Афинской политией" обычно име­нуется у нас и приписываемое Ксенофонту сочинение неиз­вестного автора, которое в старом издании выступает как трактат „О государстве афинском" Труд Аристотеля, кото­рый в старом издании именуется „Зоологией", у нас принято называть „Историей животных" Сочинения Платона, кото­рые названы М.О.Гершензоном „О государстве" и „О зако­нах", известны у нас как „Государство" и „Законы"