Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура

Блаватская Татьяна Васильевна

Характерной чертой кеосского храма является применение мрамора, например порог в комнате IV. Как и в других святилищах того времени, в помещении XI была устроена каменная платформа (высотою в 0,39—0,70 м), на которой стояли терракотовые изображения божества, числом не менее 24. Статуи высотою в 0,50 — 0,70 м, одна в натуральную величину, представляли стоящую женскую фигуру с обнаженной грудью и колоколообразной юбкой. Обнаженное тело было покрыто белой краской, кофточка желтая, ожерелье красное. Для прочности фигуры имели внутри крестообразный деревянный каркас. Весьма примечательно выражение лица этих богинь — большие глаза и слегка улыбающийся рот оставляют впечатление благожелательности [565] . Видимо, богиня считалась покровительницей цветущего города.

565

Особенно примечательно лицо статуи К3613 — «Hesperia», XXXIII, 1964, Pl. 57.

Среди обломков терракот была найдена часть тела дельфина, что указывает на какие-то связи этого храма с морскими богами.

Монументальные терракотовые статуи из храма в Агиа-Ирини отражают рост самосознания населения этого города. Образ могущественной богини отвечал представлениям городской общины о своей силе, поклонение такой покровительнице до некоторой степени выражало самопочитание коллектива жителей.

С иным обликом божеств познакомили раскопки святилища на микенском акрополе. Здесь работами В. Тэйлура в 1968—1969 гг. был раскрыт обособленный храмовый комплекс [566] , в различных помещениях которого найдены слоновокостные

и терракотовые сакральные изображения. Примечательно, что юный бог, представленный скульптурой из слоновой кости, имеет привлекательный облик, так же как многочисленные терракотовые змеи, искусно обожженные и тщательно расписанные. Совсем иное выражение большинства терракотовых статуэток. Их злые, отталкивающие лица заставляют сразу вспомнить отношение эпоса к многим богам, приносящим вред ахейцам. Правда, микенский храм относится к XIII в. до н. э., когда ахейское общество уже пережило большие трудности. Видимо, в это время в обществе укрепилось неверие в доброту богов, и микеняне считали необходимым особо чтить божества, которые способны причинить им зло. Судя по облику, микенские терракоты представляли преимущественно богинь и богов второстепенных или, по меньшей мере, локального характера.

566

W. Taylour. Mycenae, 1968. — «Antiquity», XLIII, 1969, p. 91—97; idem. Neew Light on Mycenaean Religion. — «Antiquity», v. XLIV, 1970, p. 270—280.

Раннегреческий пантеон известен до сих пор весьма недостаточно. И в классической Элладе наряду с главными богами, жителями Олимпа, существовало множество местных богов, а также демонов и обожествленных героев. Аналогичная картина наблюдается и в религии II тысячелетия.

Позднеахейские документы из Кносса, Пилоса и других мест содержат записи с упоминанием Посейдона, Зевса, Геры, Гермеса, Афины, Артемиды и Аполлона (в форме Paiawon), а также богини Владычицы (позднее это ??????, эпитет, прилагавшийся к Деметре и Коре). Вопрос об упоминании в табличках бога войны Арея пока еще спорен [567] , но следует думать, что древние мифы сохраненные в эпосе, достаточно надежно свидетельствуют о его давнем почитании.

567

О. Carruba. Athena ed Ares preellenici. — «Atti e memorie», II, p. 932—944.

Обширный политеистический пантеон ранних греков складывался на протяжении многих столетий, причем характер тех или иных богов мог претерпевать некоторые изменения [568] . Но в основном система религиозных воззрений ранних греков характеризовалась теми же принципами, которые нашли дальнейшее развитие в эллинской религии последорийского времени [569] . Благодаря непрерывности развития греческая мифология содержит предания такого характера (например, о Кроносе, пожиравшем собственных детей), которые отражают далекие времена дикости [570] . Вместе с тем длительность непрерывного развития верований позволила грекам создать весьма разнообразную систему религиозного миропонимания. И здесь роль духовного творчества II тысячелетия поистине огромна.

568

Напомним, что Нильссон считал неверным сближать политеизм ранних греков с монотеистическими религиями народов Ближнего Востока (op. cit., р. 389—396).

569

Мысль о преемственности религий Греции II и I тысячелетий, с таким мастерством обоснованная М. П. Нильссоном, получает все новые подтверждения в источниках. Попытка О. Банти (AJA, 54, 1954, р. 307—310) оспорить это положение, оторвав Крит от материка и отнеся к микенскому времени лишь зарождение классических мифов, оказалась полностью неудачной.

570

Весьма важно исследование, устанавливающее общность греческой мифологической традиции с хеттскими и иранскими мифами (А. Lesky. Zum hethitischen und griechischen Mathos. — «Eranos», LII, 1954, S. 8—17).

Глава VIII

ИСКУССТВО

В культурной деятельности ранних греков искусство занимало видное место, при этом их художественное творчество отличалось исключительной самобытностью.

Как известно, искусство связано с окружающей человека природой, с судьбами народа, с его экономической, политической и правовой жизнью. Теснейшим образом оно соприкасается с повседневными мыслями и поступками людей. Оно отражает действительность изучаемой эпохи и вместе с тем является чрезвычайно активной формой общественного сознания. Вбирая в себя и творчески преобразуя достижения духовной жизни, искусство создает новые формы понимания действительности: художник, проникновенно вглядывающийся в окружающий его мир предметов и идей, творит особую, эстетическую реальность, которую он строит согласно своему миропониманию и своим представлениям о прекрасном. Иными словами, созидательная деятельность художественно одаренного мастера является не просто копией действительности, но результатом его эмоционального и рационального осмысления окружающего мира — как материального, так и духовного [571] . Художественное творчество ранних греков сначала теснейшим образом было связано с производством. Развитие технических знаний расширяло материальные возможности мастеров, а вместе с тем сами художники оказывали глубокое влияние на развитие материального производства. Проблема связей искусства и ремесла была особенно важна на ранних ступенях, когда искусство стало формально отделяться от простого ремесла, а предмет искусства обособился от массового рядового изделия. Этот процесс привел к созданию художественных отраслей производства.

571

Вопрос о сущности и значении искусства впервые был детально рассмотрен в русской дореволюционной историографии Б. В. Фармаковским в курсе лекций «Греческое архаическое искусство» (литографированное издание. СПб., 1909). Многие определения его сохраняют свое значение и для нынешнего времени. Например: «...не может быть никакого «объективного» искусства. Где нет выражения индивидуального, личного духа, там нет и искусства» (стр. 9). Или: «Искусство начинается только тогда, когда явление природы подвергнется переработке чувствами человека, когда оно будет оценено, по-своему понято и оригинально передано человеком» (стр. 11).

Эстетическая деятельность населения Греции имеет корни, уходящие в отдаленные эпохи неолита. Весьма важны свидетельства о непрерывном развитии традиций V и IV тысячелетий в пластике островной Греции в III тысячелетии [572] .. Последняя представлена многочисленными мраморными фигурами, преимущественно женскими, размеры которых колеблются от 5 см до 1,5 м. Детальный анализ этих памятников показал, что изготовлявшие их кикладские и критские мастера эпохи бронзы творчески разрабатывали художественные формы, прототипы которых были созданы еще раньше в среднебалканских землях [573] .

572

Раскопки на острове Салиагосе открыли поселение, датируемое около 4000 г., в котором обнаружено большое количество примитивных фигурок, сделанных из галек (J. D. Evans, С. Renfrew. Excavations at Saliagos near Antiparos. London, 1968. Авторы указывают на тенденции, расцветшие позднее в Раннекикладской культуре).

573

К. Ринфрю в специальном исследовании особо подчеркивает роль произведений пластики с болгарской территории в эпоху перехода от неолита к бронзе в Греции (С. Renfrew. The Development and Chronology of the Early Cycladic rigurines. — AJA, 73, 1969, p. 1—32). Мысль его убедительно подтверждена находкой мраморной фигурки в неолитическом поселении Казанлык, датируемой серединой V тысячелетия (Р. Катинчаров. Неолитна мраморна фигурка от гр. Казанлык. — «Археология», год. XI, 1969, кн. 2, стр. 51—55). Однако находки 1967 г. на Дунае (монументальные скульптуры из Лепенски

Вир) показывают, как нам кажется, что необходимо иметь в виду художественное творчество и северобалканского племенного массива. Упомянутые новые источники не только снимают вопрос об «анатолийском влиянии» на художественную жизнь Киклад, но указывают на общие балканские прототипы, видимо, принесенные и в Малую Азию, и на острова. Приятно отметить, что Р. Хиггинс, охотно повторяющий ходячую формулу об «азиатских влияниях на Грецию», отказался от нее, рассматривая вопрос о происхождении кикладской скульптуры (R. Higgins. Minoan and Mycenaean Art. London, 1967, p. 58). Правда, в подписи к кикладской фигуре на рис. 63 автор, видимо, по рассеянности, оставил слова: «азиатские влияния».

Не только скульптура, но и художественные ремесла получили широкое развитие в III тысячелетии. Назовем в качестве примера фигурную вазу в виде ежа с чашей или изящные произведения островных ювелиров (например, серебряная диадема из Халандриани на острове Сиросе).

Многочисленные источники свидетельствуют, что со второй половины III тысячелетия искусство заняло большое место в духовной жизни раннегреческого общества. Следует отметить, что мастера располагали богатейшим арсеналом изобразительных приемов, посредством которых искусство воздействовало на каждого индивидуума, формируя тем самым его эстетические воззрения. Вместе с тем искусство служило мощным средством объединения обширного массива племен, населявших Грецию во II тысячелетии. Оно создавало общность эстетического мировоззрения складывавшейся греческой народности, что имело огромное значение для процесса этнической консолидации. Искусство изучаемого общества отличается необычайной свежестью и жизнерадостностью, оригинальностью приемов [574] . Оптимизм, свобода художественного творчества и глубокое проникновение в окружающую действительность резко отличали ранних греков от их соседей на Ближнем Юге и Ближнем Востоке. В этом нашел отражение тот факт, что мироощущение и направленность духовной жизни греков эпохи бронзы сильно отличались от мировоззрения жителей древневосточных деспотий [575] .

574

Б. В. Фармаковский. Культуры Критская, Эгейская и Микенская. СПо., 1908, стр. 31.

575

Недавно югославский исследователь Бранко Гавела очень убедительно раскрыл свободомыслие критских художников, их внимание к рядовому человеку и обратил внимание на отсутствие изображений носителей царской власти на Крите (Бранко Гавела. Старобалканске основе у критско уметности). — «Зборник Светозара Pagojreha». Београд, 1969, стр. 31—34).

В развитии искусства период от XXII до XII в. знаменуется большими изменениями. Новые направления, темы, сюжеты входили в художественную жизнь ранних греков по мере углубления социальной дифференциации в обществе. Артистическая интуиция творцов искусства помогала им ярко отобразить происходившие события и передать мысли, волновавшие общество.

Многочисленные источники, добытые раскопками более чем за 100 последних лет [576] , позволяют составить впечатление о многообразии художественного творчества ранних греков. Почти все виды искусства широко представлены в памятниках архитектуры, скульптуры, мелкой пластики, в росписях и рисунках, в глиптике, в произведениях ювелирного мастерства и различных художественных ремесел. Правда, сохранность дошедших произведений весьма неодинакова: монументальные архитектурные комплексы дворцов известны лишь по остаткам нижних этажей, тогда так многие изделия камнерезов или художников-керамистов не утратили ни ни одной своей черты за истекшие четыре или три тысячелетия. Такие памятники до сих пор сохраняют способность производить глубокое художественное впечатление на зрителя. Однако географическое распределение массы упомянутых источников весьма неравномерно [577] , так что эстетическая деятельность населения тех или иных областей остается еще неосвещенной. Значительным препятствием служит недостаточность письменных источников ахейского времени. Сухие перечни вещей, поступавших или хранившихся в кладовых ахейских династов, не содержат сведений о художественных качествах предметов. Правда, тщательная регистрация позволяет выделить в инвентарных записях изделия мастеров-художников [578] , но это лишь описи.

576

В 1866 г. на острове Фере французом Фуке впервые были открыты бытовые древности II тысячелетия до н. э.

577

Например, только в последние годы началось открытие микенских древностей в Северо-Западной Греции.

578

Таковы, например, колесницы, украшенные инкрустациями из слоновой кости (кносские документы Sd 0401, Sd 0403), или столики, стулья и табуреты, перечисленные в пилосских документах серии Та.

Более подробные описания предметов искусства сохранились в гомеровском эпосе. Но трудно судить о точности представлений поэтов, воспевавших художественные памятники на основе устной традиции. Некоторые поздние интерполяции — например рассказ о статуе богини Афины в Трое (Il., VI, 92, 304) — также сужают возможности использования сведений эпоса. Малочисленность письменных источников увеличивает трудности понимания художественных произведений изучаемого времени. Незнание сюжетов часто препятствует раскрытию семантики многих памятников. Но если даже содержание произведения искусства достаточно понятно современному исследователю, то отсутствие сведений о его создателе и о его потребителе остается неодолимым камнем преткновения. Указанное обстоятельство, хотя и не носит всеобщего характера, однако обнаруживается неоднократно. К тому же отсутствие прямых письменных сведений заставляет при анализе творений художников II тысячелетия полагаться на впечатление современных исследователей. Тем самым роль субъективного элемента возрастает.

За тысячелетний период развития искусство ранней Греции [579] прошло огромный путь. Родились новые художественные идеи и традиции. Параллельно совершенствовалось мастерство; причем это было не простое накопление приемов и навыков, а выработка умения с помощью определенных материальных средств создать художественный образ [580] .

Уровень мастерства, достигнутый в Греции III тысячелетия, был уже достаточно высоким, как показывают многие изделия художественных ремесел того времени. Однако во II тысячелетии творческие методы художников отличаются особенным совершенством. В качестве примера можно назвать печать с изображением «царя» (около 1900—1700 гг. из Кносса [581] ) или бронзовый клинок, происходящий из Ласити, на Крите. Датируемый XIX или XVIII в., этот парадный кинжал украшен врезным орнаментом. На одной стороне представлены два бодающихся быка, на другой — охотник поражает копьем дикого кабана [582] . В обеих сценах мастерски передано движение — это та особенность раннегреческого искусства, которая осталась совершенно недоступна даже самым зрелым египетским мастерам.

579

Напомним, что, согласно искусствоведческой традиции, искусство островной Греции в III тысячелетии называют кикладским, искусство Крита III—II тысячелетий — минойским, художественная деятельность материковых греков в XVII—XVI вв. обозначается как микенское искусство. Таким образом, традиционная терминология ярко отражает путь исследования огромного явления, именуемого раннегреческим искусством.

580

Значение мастерства в художественном творчестве весьма убедительно изложено в статье: Г. А. Недошивин. К вопросу о специфике содержания и формы в искусстве. — Сб. «Материалы по теории и истории искусства». М., 1956, стр. 3—25.

581

S. Hood. The Home of the Heroes. London, 1967, p. 42, ill. 24.

582

Попавший в коллекцию P. Б. Сигера кинжал был передан им в Метрополитен-музей (G. М. А. Richter. The Department of Greek and Roman Art: Tri urnphs and Tribulations. — «Metropolitan Museum Journal», 3, 1970, p. 73 — fig. 35; R. Higgins. Op. cit., p. 43. ill. 36, 37.