Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца
Шрифт:
– Мне, офицеру, за холопом следить?
– Для нашей общей безопасности, юноша. Боярышня тем временем выпроводит меня через заднюю дверь, - и не дожидаясь возражений, Джеймс поклонился, подхватил Варю под руку и вышел.
Они тихо выскользнули в сад и направились к калитке. Снег слабо похрустывал под ногами. Джеймс прервал молчание:
– Скажите, а почему вы не дали брату пороть шпиона? Только из боязни огласки?
– Разумная суровость иной раз потребна, - неохотно ответила Варя, - Но мучить людей не люблю, все ж и они Божьи души.
Сам
– В сегодняшнем нелегком деле вы действовали на удивление умно и расторопно, гораздо лучше, чем ваш отец и брат. Следует признать, что вы были нашим добрым гением.
В удивлении Варя остановилась:
– Раньше вы со мной вовсе иначе говаривали. Помниться, недавно мое вмешательство оскорбило вас.
– За последнее время я несколько привык к вашему уму и влиянию, - весело ответил Джеймс, - Кроме того, раньше вы меня то этим кошмарным квасом обливали, то чуть не утопили, когда я вам жизнь спасал, то лгуном и невежей перед соотечественником выставили. Я уж не говорю о ваших насмешках и нескромном сомнении в моей принадлежности к мужскому полу. Конечно, это злило. Сегодня же я вам обязан за разумную и своевременную помощь.
– Но и вы раньше то смеялись надо мной здесь, на Руси, изобразили пугалом при всех дворах Европы, позорили всячески. А сегодня и из рук Меншикова выручили и перед родней поддержали.
– Ну что ж, возможно, если бы мы сразу лучше отнеслись друг к другу, то теперь у нас все было бы иначе, - философски заметил Джеймс.
– Все еще можно поправить, сэр Джеймс, - Варя с надеждой заглянула ему в глаза, потом отвернулась, подхватила горсть снега и стала рассеянно скатывать снежок, - Я отплатила вам за прошлые оскорбления, а вы сквитались со мной за то, что сочли своим унижением. Давайте простим друг друга как подобает христианам, забудем прошлое, будто ничего и не было, и все будет хорошо.
Джеймс покровительственно усмехнулся:
– Иногда вы ведете себя и рассуждаете как многоопытная женщина, так что я даже забываю ваш истинный возраст, а ведь вы еще совсем юная девочка! Милое дитя, запомните совет взрослого человека - никогда не пытайтесь забыть прошлое, отказаться от него. Невозможно сделать бывшее не-бывшим, прошлое всегда найдет нас, поставит свою печать на настоящем и будущем. Кроме того, - Джеймс назидательно поднял палец, - я ведь дал вам обещание.
– Какое обещание?
– Что вы будете любить меня, - невозмутимо заявил Джеймс, - А отказываться от любовных обещаний - недостойно джентльмена.
– Недостойно? Ах, недостойно!
– Варя задохнулась от гнева. Она позволила себе открыться перед этим подлым человеком, предложила ему свою дружбу, а он не только не оценил оказанной ему чести, но и осмелился говорить с ней как с ребенком, как с несмышленышем. Она лихорадочно подыскивала слова для должной отповеди, но ничего не приходило в голову. Тогда она сделала то единственное, в чем могла найти выход клокочущая в ней ярость. Зажатый в ее руке плотно
Джеймс настиг ее уже возле самой калитки, поймал, и довольно ухмыляясь, принялся старательно умывать снегом. Варя брыкалась и тихонько визжала, стараясь чтобы их возню не услышали из дома. Когда удовлетворенный мститель, наконец, остановился, она, полным укоризны тоном, сквозь который все же пробивался смех, протянула:
– Взро-о-ослый человек...
И тут же увидела, что выражения лица Джеймса изменилось, он глядел на нее как завороженный. Его лицо склонилось над ней, губы прошептали:
– Как вы прекрасны, леди, вы и сами не понимаете этого!
Он схватил ее в объятия, поднял из белой пушистости снега и стал осыпать стремительными и жадными поцелуями влажные волосы, запрокинутое лицо, сладкие от мороза щеки, приоткрывшуюся нежную шею. Варя испуганно замерла под этим страстным вихрем, она чувствовала как его любовный жар проникает в ее тело, захлестывает ее. Тогда, негодуя на него и на саму себя, она рванулась, оттолкнула руки Джеймса, отступила в сторону. Дрожащим голоском она вопросила:
– Так чем же вы разнитесь от Меншикова?
Джеймс с минуту молча глядел на нее, затем аккуратно отряхнул шубу, открыл калитку и вышел. Уже стоя по другую сторону ограды он повернулся к Варе и негромко ответил:
– Все отличие в отношении к делу, миледи. Ведь его поцелуи были вам противны, а мои - приятны, верно? Сознайтесь в этом хоть самой себе.
Варя гневно встряхнула локонами и решительно зашагала в сторону дома, все время чувствуя спиной провожающий ее взгляд Джеймса.
Джеймс захлопнул калитку.
– Красивая женщина, мой капитан, - раздумчиво протянуло дерево за спиной Фентона. Джеймс круто обернулся, хватаясь за эфес шпаги, дерево же неторопливо продолжало, - У вас, конечно, было много красавиц, но даже среди них она выделяется. Что-то есть в московитках эдакое, сидят в них какие-то такие бесенята... Иногда глянешь, вроде и не красотка, даже и не хорошенькая, а завораживает.
– Боб Аллен, какого черта ты тут делаешь!? За мной присматриваешь, в гувернантки нанялся?
От дерева отделилась закутанная в темный плащ фигура. Из-под капюшона выглянула плутоватая физиономия Аллена.
– Упаси Бог, капитан, я тут по своим личным делам.
– Какие у тебя могут быть личные дела с боярином Опорьевым?
– К старому бородачу у меня дел и вправду нет, а вот к славной рыжулечке, что при здешней мисс состоит в горничных - есть!
– Аллен укоризненно поглядел на Джеймса, - Не знаю, мой капитан, что тут у вас за переполох вышел, только вы мне все дело испортили. Я еще с прошлого приезда добиваюсь, сегодня меня в первый раз пустили в дом, я надеялся на несколько сладких часов, и что же?