Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца
Шрифт:
– Что же?
– переспросил Джеймс.
– Сперва через кухню прошествовало несколько человек, а меня на всякий случай засунули под стол. Едва я собрался вылезать, как вбежала ваша дама, пришлось тут же нырять обратно и слушать их чирикание у меня над головой. А потом меня просто вытолкали за дверь, безо всяких оправданий и извинений! Я решил все же задержаться и посмотреть, что тут творится. Гляжу, моя пассия куда-то отправилась, затем вернулась. Потом выскочил ужасно перепуганный человечек и словно заяц умчался в проулок. За ним последовал молодой
– Аллен недовольно сопел.
– Мне искренне жаль, мой друг, что вы пострадали, к несчастью, у меня самого не было даже надежды на радости любви. Мы поймали шпиона Нарышкина и узнали, что наше дело на грани провала.
– Вы что-нибудь придумаете, сэр, - беспечно воскликнул Аллен, - Вы всегда выпутываетесь.
– Мне бы вашу уверенность, - Джеймс помолчал, - Кстати, Аллен, у меня к вам просьба. Если будете продолжать крутить любовь со своей красоткой, то найдите возможность повыспросить ее о госпоже. Я хочу знать об этой женщине все: что делает, что говорит, где бывает, даже что ест на завтрак. Понимаете, Аллен, в моем интересе нет ничего личного. Дама - дочь моего компаньона и я хочу приглядывать за ними.
– Конечно, конечно, мой капитан, - энергично закивал Аллен, - С компаньонов, а в особенности с их дочек, глаз спускать не следует.
Джеймс подозрительно воззрился на него, но физиономия матроса была непроницаема.
Глава 13
Совет в доме Опорьевых длился четвертый час, хотя последний час он состоял в основном из мрачного молчания и редких восклицаний. Лица троих мужчин настолько явно выражали безнадежность и желание на ком-нибудь сорвать зло, что Варя старалась держаться тише воды, ниже травы, напоминая о своем присутствии только сменяемыми чашками кофею, чаю и сбитню.
– Давайте еще раз, - с тяжким вздохом сказал Джеймс.
– В пятый ужо, - уныло-злобно ответил Алешка.
– Будет и в шестой, пока не найдем решение.
Мужчины склонились над картой.
– Стрельбы будут на поляне в нарышкинском имении, этого не отменить. Туда ведут две дороги. Где Нарышкин их перекроет?
Никита Андреевич постучал пальцем по карте:
– Где-то здесь. Поблизу наша вотчина, от Петербурга до нее пушки пройдут невозбранно. Нарышкин потщиться перехватить их на полдороги между моими и его землями.
– Что если мы двинемся по бездорожью?
– Здесь, - указал боярин, - Проехать можно, но открыто все, видно насквозь, Лев Кириллович разъезды пустит и мы попались. Окрест, - боярин повел пальцем дальше, - пешему али конному дорога сыщется, а пушкам хода нет.
– Хорошо, вы в который раз говорите, что пушки не пройдут, а теперь опишите, что тут такого страшного?
– Ты, сударь
– возмутился Алешка.
– Я безоговорочно верю вашему отцу, но в поисках выхода следует просмотреть все возможности, вдруг вы что-то упустили.
– Здесь - овраг на овраге, - терпеливо начал Никита Андреевич, - Тяжелым бомбардам не проехать. А тут, - боярин постучал по карте перстнем, - и того хуже: сперва лесок, потом дорога, снова лесок, а затем болото, что тянется до самой нарышкинской вотчины. Страшное место: не то что с пушками, а и прохожему пути нет, вмиг затянет. Оно и зимой не замерзает, теплые ключи из-под земли бьют.
При этих словах отца Варвара задохнулась от неожиданности. Она приподнялась со стула, ее губы дрогнули, потом снова плотно сжались и она уселась на место. Непрошеной влезть в мужские дела, тем паче дела военные, за такое самый терпеливый мужик по головке не погладит, а уж тем паче батюшка.
– Кажется, ничего иного не остается, кроме как пробиваться силой, - вздохнул Джеймс, - Возьмем моих матросов... Не знаю только как посмотрит ваш государь на сражение в дне езды от его столицы.
– Худо посмотрит, ох и худо. И можно не сумлеваться, Нарышкин нас обвиноватит.
Джеймс вновь обратился к карте. Варя заерзала на стуле, отчаянно удерживая готовые сорваться слова и в то же время мечтая, чтобы кто-нибудь обратил на нее внимание.
– Что вы вертитесь, как не выучившая урок девчонка перед гувернанткой, - не поднимая головы бросил ей Джеймс, - Если есть что сказать, говорите!
– Это ты дочке моей, милорд?
– удивленно переспросил боярин, - Что нам может девка присоветовать?
– Умную женщину всегда стоит послушать, хотя бы для того, чтобы поступить наоборот.
– Вот уж умница выискалась!
– фыркнул Алешка. Варя одарила его гневным взглядом и повернулась к отцу:
– Батюшка, дозвольте спросить, где стрельбы учинять будут, не возле нашей ли Софиевки?
– Не так чтобы возле, но и не далеко, - Никита Андреевич чувствовал себя изрядно неловко, посвящая дочь в мужские дела, но блажь аглицкого гостя следовало уважить, - Как раз на поляне нарышкинской вотчины, что сразу за Гиблым болотом.
– Батюшка, а если я..., - Варя в волнении стиснула руки, - Если я тайную тропку укажу, чтобы от Софиевки прямо к той поляне выйти, тогда можно будет аглицкие бомбарды без препон провезти?
– Можно, то можно, только где здесь тайной тропе быть, - Никита Андреевич глянул на карту, - Уж не по болоту ли?
Варя быстро-быстро закивала:
– По болоту и есть. Возле самого тракта начинается и как раз на земли Льва Кирилловича выводит.
– Откуда знаешь?
– боярин наклонился к дочери.
– Бабушка показала. Мы с ней как раз в Софиевке последние годы жили, вы еще к нам наведывались. Она эту тропу нашла, когда...
– Варя неожиданно осеклась и смутилась, - ну..., когда травки лечебные искала.