Грех у двери (Петербург)
Шрифт:
— Какими судьбами? — почти без удивления встретила она подошедшего Адашева. — Вы не знакомы: знаменитый наш московский присяжный… — княгиня сконфуженно замялась на мгновение, — …присяжный заседатель! — вспомнила она и обрадовалась. — C'est un vrai charmeur… [115] — конфиденциально поведала она Адашеву. И перегнулась снова к Кислякову: — Je suis toute oreilles… [116]
— Где же милая графиня? — затревожился Сашок, оглядываясь по сторонам. — Ah, la voici enfin.. [117] Мы здесь! — замахал он появившейся в дверях Софи Репениной, которую сопровождал почтительно изогнутый жандармский подполковник.
115
Истый
116
Я внимательно слушаю… (фр.).
117
Вот и она наконец… (фр.).
Узнав её, Адашев озадаченно замялся. Софи шла той красивой плавной поступью, которую утрачивает женщина, воспитанная на резких спортах [118] . Будь на её плече полный сосуд, ни капли, казалось, не пролилось бы. Так ходили ветхозаветная Рахиль и дочери классической Эллады.
— Со мной целое приключение, — объявила она спутникам, рассеянно здороваясь с Адашевым.
Вид у неё был смущённый и растерянный.
— Я, право, чуть было не расплакалась, — добавила она с присущими ей не совсем русскими интонациями. — И если бы не добрейший полковник…
118
Спорты — здесь: множественное число от слова «спорт».
— Мудрой прозорливостью державного основателя, — угодливо вставил жандарм, — отдельный корпус жандармов именно и предназначался утирать слёзы.
В его руках был свёрнутый узлом платок, который он держал с бережностью естествоиспытателя, поймавшего редчайшую бабочку.
— Bravo! — уронил Сашок тоном банкомёта, которому понтёр [119] открывает девятку, и нахохлился. Он давно привык считать себя как бы монополистом на остроумие.
— Delicieux! [120] — подхватила и княгиня Lison. — He правда ли? — спросила она вдруг Кислякова.
119
Понтёр — участник карточной игры, делающий ставку против банка.
120
Восхитительно! (фр.).
Либеральный депутат опешил. Его мышиные глазки забегали.
— Evidemment… [121] — растерянно пробормотал он.
— Vous approtivez? [122] — Обрадованная княгиня покровительственно кивнула жандарму: — Jeune homme, je repeterai le mot a mon neveu Столыпин [123] , il sera surement ravi [124] .
Близкое родство пожилой княгини со всесильным министром было неожиданностью для жандарма. Взгляд его изобразил приниженную преданность дрессированной легавой, приносящей хозяину убитую дичь.
121
Разумеется… (фр.).
122
Вы одобряете? (фр.).
123
Столыпин Пётр Аркадьевич (1862–1911) — государственный деятель, министр внутренних дел и председатель Совета министров (с 1906), определявший курс правительства с 1907 г. Организатор третьеиюньского переворота (1907), руководитель аграрной реформы, получившей его имя.
124
Молодой человек, я повторю ваше словцо племяннику моему Столыпину. Он будет в восторге, конечно (фр.).
Сашок обратился к Софи:
— Contez-nous done votre mesaventure [125] .
— Представьте себе, выходя
— А вам известно, сколько жемчужин было в нитке? — догадался спросить Сашок. Софи стала припоминать:
— Кажется, сто сорок шесть…
— Все должны быть налицо, я сам их подбирал, — заверил жандарм.
Княгиня заволновалась:
— Надо скорее пересчитать.
— Только не здесь, ваше сиятельство, — посоветовал жандарм, подозрительно оглядываясь, и предложил открыть царские комнаты.
125
Расскажите-ка нам ваше приключение (фр.).
Там оказалось сыро, неуютно и пахло затхлым.
— Точно в могиле! — сказала Софи, зябко кутаясь в меха.
Жандарм распорядился затопить камин. Княгиня и Сашок, подсев к столу, занялись жемчугом.
Софи отвлеклась другим. По комнате к огню прокрадывался, робко озираясь, двухмесячный пятнистый котёнок. Глаза Софи весело заискрились. Она схватила котёнка на руки и принялась ласкать с той инстинктивной задушевностью, какую испытывает к маленькому животному почти всякая бездетная женщина.
Адашев был в трауре всю прошлую зиму. После свадьбы Софи они как-то ещё ни разу не встречались. В памяти его она осталась прелестным жизнерадостным ребёнком, княжной Луховской.
Вспомнилось её первое появление при дворе. Неопытная фрейлина с очаровательной растерянностью искала, где же пресловутый «вход за кавалергардов».
«Туда должны собираться многие, — взволнованно говорила княжна. — В придворной повестке написано: министры, статс-секретари, чины двора… и ещё какие-то другие особы: их называют, кажется, „обоего пола“…». «Дикарка! — оправдывал её потом в яхт-клубе, смеясь, отец, общительный весельчак князь Луховской. — Выросла без матери в деревенской глуши, кроме бабушек и мамушек, людей не видела».
Адашев выжидательно приглядывался: а теперь она жена Серёжи Репенина?..
Софи его словно не замечала. После беспрестанной быстрой смены ярких заграничных впечатлений тишина, камин, тёплый мурлыкающий живой комочек на коленях погружали её в приятное полузабытьё. Софи испытывала сейчас то же, что школьник, кончивший экзамены, какую-то непреодолимую, блаженную леность мысли.
Котёнку скоро надоело забавляться пушистыми соболями и звонкими браслетами. Он быстро-быстро засучил лапками, высвободился, спрыгнул на пол и без оглядки, хвост трубой, шмыгнул за дверь.
Софи укоризненно поглядела ему вслед. Эгоизм котёнка ей показался обидным. Она повернулась к флигель-адъютанту.
— Полковник мне сказал, что вы только что расстались с моим мужем. Ну как он?
Софи спросила это голосом без интонаций, словно продолжая думать о другом.
«Только-то?» — мысленно отметил себе Адашев.
— Сто сорок две, графиня. Четырёх не хватает, — объявил Сашок.
Софи подошла к столу и поглядела на свой жемчуг. Это был свадебный подарок мужа. Она молча вздохнула. «Другой бы расстроился…» Но ведь она знает Серёжу. Скажет просто: «Поручи Фаберже [126] подыскать взамен новые».
126
Фаберже Пьер-Карл — русский подданный французского происхождения, придворный ювелир императора. Его мастерские использовали труд 500 ювелиров, кузнецов и подмастерьев. Имел филиалы в Москве, Лондоне и Париже; получал большие доходы от производства серебряных и золотых изделий. Одно из высших достижений искусства Фаберже — 56 пасхальных яиц царской коллекции, которые он создал для Александра III и Николая II. Переодетый дипломатом, бежал из России в 1918 году, последние два года жизни прожил в Швейцарии.
— Что же это в самом деле, — неодобрительно заметила жандарму княгиня Lison.
Тот смущённо вскочил:
— Я сейчас же побегу туда опять…
Софи повела рукой.
— Не беспокойтесь, дорогой полковник, стоит ли?
На Адашева так и пахнуло от неё хрупкой, беспомощной женственностью.
— Ваше сиятельство, — вбежал выездной Софи, плечистый малый с густыми бакенбардами. — Пожалуйте в вагон; поезд сейчас трогается.
Все поспешили к выходу.
Адашев оказался в одном вагоне с Софи. В её купе захлопотали выездной и горничная. Как всякой холёной женщине, ей понадобилось на ночь сразу множество всевозможных мелочей.