Грехи распутного герцога
Шрифт:
Первое же прикосновение к губам герцога потрясло ее. Они были теплыми и твердыми. Опьяняющими.
Даже слаще и горячее, чем во время их последнего шоколадно–коньячного поцелуя.
Задыхаясь от этих ощущений, она глубоко вдохнула его дыхание.
Одной рукой скользнув ей на затылок, Дамон притянул ее еще ближе к себе.
Его губы скользили по ее губам, захватывая, пробуя, жадно лаская. Его язык скользнул к ней в рот, и она почувствовала себя на небесах. Они целовались снова и снова. Его бедра толкнулись в нее.
Прижимающаяся к Фэллон выпуклость была весьма ощутимой
Его ладонь двинулась вниз по ее груди, остановившись в ложбинке между ними.
Нет! С резким вдохом оторвав от него губы, девушка втиснула свои руки между ними, собираясь оттолкнуть …, когда дверь в кладовую открылась.
Покачнувшись, Фэллон освободилась. Прерывисто дыша, она тыльной стороной руки зажала рот, испугавшись, что ее могла застать…
Ее взгляд метнулся к двери и остановился на Нэнси. Великолепно. Открыв рот, стоявшая на пороге девушка, переводила округлившиеся глаза с Фэллон на герцога.
Чувствуя затопляющее ее унижение, Фэллон смогла оценить иронию своего положения. Она обнаружила Нэнси в подобной ситуации с лордом Хантом. Жар опалил ее щеки, стоило вспомнить свое мнение о Нэнси в тот момент. Она посчитала ее наивной. Легкой добычей. Дурой. Фэллон считала себя слишком умной, слишком хорошей, чтобы к ней можно было применить все эти эпитеты.
Как же плохо она знала себя. Женщина, которой она себя считала, которой хотела быть, никогда не подарила бы часть себя – тем более свое сердце – высокородному дьяволу, погрязшему в пороке и с камнем вместо сердца. Горло перехватило от эмоций, и она отвела глаза от ухмылки Нэнси.
Ощущая на себе горящий взгляд герцога, Фэллон подхватила юбки и выбежала из кладовой, оттолкнув Нэнси… прижимая пальцы к губам, все еще покалывающим от поцелуев, которые она поклялась себе забыть.
Глава 22
— Кто это?
Доминик проследил за взглядом Ханта, наблюдавшего за Фэллон, которая вместе с другой служанкой срезала цветы в саду. Он состроил гримасу, предпочитая не отвечать и оставить маленький обман Фэллон в секрете.
Пожав плечами, он попытался продолжить разговор, темой которого являлась война Британской империи с Китаем. Однако Хант больше не принимал участия в беседе. С восторженным выражением лица он поднялся, широкими шагами подошел к французским окнам и загляделся на Фэллон, стоявшую на коленях среди луковиц тюльпанов.
Доминик бросил на него хмурый взгляд.
– Этан?
— Хммм?
— Чем ты занимаешься?
— Любуюсь открывающимся отсюда видом.
Доминик нетерпеливо постучал по ботинку, который он расположил на колене другой ноги, пару раз прочистил горло – и все это в надежде снова обратить на себя внимание Ханта. Он спрашивал себя, не будет ли дурным тоном ударить человека, вот уже двадцать два года являющегося его лучшим другом, который в настоящий момент был занят тем, что с вожделением пялился на находившуюся у него, Доминика, в услужении горничную, — женщину, которую он никак не мог выкинуть из головы. Она действительно сделала это – она полностью захватила его сознание. Мучительно было сознавать это,
— Что–то в ней кажется чертовски знакомым.
Доминику показалось, что если и существовал подходящий момент для объяснения внезапного исчезновения его камердинера и соответственно появления Фэллон, то он наступил. Но по какой–то причине он попридержал язык, предпочтя оставить знание о неподобающем и мошенническом поведении Фэллон в тайне.
— Я абсолютно уверен, что ты не встречал ее ранее.
— Похоже на то, — кивнул Хант, соглашаясь. Кто мог бы забыть такую, как она? Хант быстро взглянул на него. – Она, должно быть, новенькая? — И не подождав ответа, спросил: — Она действительно такая высокая, какой кажется?
Он скривил рот. Достаточно высокая, чтобы сойти за мужчину.
— Я полагаю, да, — ответил он, поднявшись со своего места, чтобы встать рядом с Хантом в дверях, обозревая сад. – Я никогда особенно к ней не приглядывался.
Удивительно, как это он не подавился такой ложью, ведь стоило ему закрыть глаза, он все еще чувствовал ее вкус на своих губах.
Хант улыбнулся.
– Нет? Ты никогда не представлял, как эти ноги обхватывают тебя?
Его горло сдавило от яркости внезапного образа. Длинные ноги Фэллон, обвившиеся вокруг его бедер, в тот момент, как он вонзается в нее, стали его любимой фантазией.
– Я был бы тебе признателен, если бы ты перестал пожирать глазами мою горничную.
— Нет, ты только посмотри на нее, — Этан взмахнул рукой. – Она из тех женщин, что просто требуют второго взгляда. Его губы дрогнули. — И третьего.
Не было ли это проявлением той самой проблемы, на которую Фэллон ссылалась в свою защиту, объясняя маскарад с переодеванием? Той самой причиной, которая подсказала ей надеть штаны и притвориться мужчиной? Она, черт возьми, слишком привлекала внимание.
Он прочистил горло.
– Этан, я прекрасно осведомлен, что ты позволял себе вольности с некоторыми девицами-
Этан моргнул, демонстрируя явно поддельное простодушие.
– Я? Да как ты мог подумать?
— Я был бы тебе признателен, если бы ты оставил Фэллон в покое. В конце концов, оставь их всех в покое.
— Ее зовут Фэллон, не так ли? — Он гримасничал, как будто раскаиваясь в том, что называет ее имя.
— Я ничего не могу поделать, если женская половина твоей прислуги находит меня очаровательным.
Он кивнул в направлении Фэллон. – Я уверяю тебя, что она женщина, которая отобьет охоту убеждать ее развлечься у любого джентльмена. Она явно продемонстрировала свое отвращение к мужчинам благородного происхождения.
— Ах, так ты уже пытался подступиться к ней, не так ли?
Вспышка воспоминания о том, как он увидел Фэллон, выходившую из ванны, с мокрым полотенцем, облепившим ее тело, заставила его кровь закипеть в венах. И это не говоря о том, что почувствовала она – если бы он только захотел тогда, она бы уже принадлежала ему. Он встряхнул головой. Да, он выбрал отличный момент, чтобы проявить благородство, ничего не скажешь.