Грехи

Грей Джиллиан

– Встань, – сказал он почти грубо, стараясь овладеть собой и борясь с желанием ускорить сладчайшее мгновение всей жизни.

Эрика слегка переступила, чтобы он снял платье, которое болталось на земле, потом сбросила туфли и стала ждать, когда он снимет джинсы и обувь.

Она была восхитительна. Высокая и стройная, с белой, как алебастр, кожей, сиявшей в призрачном свете.

Руки Боу, скользнув по ее бедрам, вернулись к плечам и снова начали спуск, задержавшись, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Он взял ее груди в ладони, теребя большими пальцами

напряженные соски.

– О Боже, Блю, ты самая прекрасная женщина из всех, кого я видел.

– Так люби меня. – Она придвинулась вплотную к нему и прижалась к его бедрам.

– Я не взял одеяло, – извинился он, расстилая на земле ее платье.

– Нам ничего не нужно.

Она легла на платье, а он прижался к холодной земле, чтобы остудить жар, разгоравшийся внутри него. У берега плескалась вода, ветерок шелестел листвой, но они этого не замечали. Лаская губами ее грудь, он тыльной стороной руки нежно поглаживал холмик живота. Ее руки, пробежав по мускулистым плечам, скользнули вниз по спине к его бедрам. Она поцеловала его в ямку у ключицы и тихо застонала, когда его губы и зубы вызвали в ней прилив страсти.

Его пальцы пробрались под резинку трусиков, и она приподняла бедра, приглашая их двинуться дальше. Когда он подчинился и его рука скользнула внутрь, она вся затрепетала, сжав мышцы лона, но раздвинув пошире ноги. Инстинкт был ее единственным проводником, и собственная неопытность не беспокоила ее – она приглашала, прижимая к груди его лицо.

– О Боже, Боу! – вскрикнула Эрика.

Он отстранился от нее и встал на колени, а она сразу же испугалась, что он изменил свои намерения, но их взгляды встретились, и его черные глаза превратились в узкие щелочки. Он выдавил из себя улыбку, больше похожую на оскал дикого, неукрощенного зверя, и она снова почувствовала прилив животного желания. Положив руки на его мощные бицепсы, она кончиками пальцев направила его вниз, к себе.

– Погоди, крошка, – процедил он сквозь стиснутые зубы, поглаживая ее бедра и стягивая трусики к лодыжкам.

Потом он встал, быстро сбросил с себя трусы и снова опустился на колени между ее ног. Его член стоял прямо и гордо, и Эрика, следуя врождённому инстинкту, взяла его в руку. Он пульсировал под ее пальцами, и она потянула его вниз, к себе, подняла бедра и стала водить кончиком его по своим самым чувствительным местам.

– Еще не пора, – простонал Боу, поднимая голову и борясь с желанием уступить и погрузиться в нее. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и снова заглянул ей в глаза. – Блю, я хочу, чтобы ты была готова принять меня.

– Я готова.

– Нет, еще нет.

Он приподнял и развел пошире ее колени, затем опустил лицо в образовавшийся просвет. Он едва касался кончиком языка ее влажной плоти, а она извивалась под ним и стонала.

– О Боже, Боу, нет. Я не знаю, что мне делать!

Он не отвечал, а подводил ее к еще более сладостной муке. Почувствовав ее оргазм – ее тело задрожало и у нее вырвался крик, – он лег на нее и закрыл ее рот поцелуем.

– Пора, – сказал он, просунув

под нее руку и слегка приподнимая ей бедра.

Сейчас, как никогда, он чувствовал себя сильным и способным управлять собой, но он чуть не потерял контроль, когда погрузился в нее, почувствовав сопротивление сжатых мышц и преграду девственной пленки. Он медленно поднял бедра, противясь собственномy желанию, – он не хотел причинить ей боль.

Он задержался, крепко прижавшись к ней, потом опустился, надавив на этот раз сильнее, и разрушил разделявший их барьер.

Она оцепенела от жгучей боли, отступила, хотя спасения ждать было неоткуда, потом снова почувствовала, как он надавливает, проскальзывая вглубь. И боль ушла, оставив после себя только легкое жжение, и тогда ее захлестнула волна такого наслаждения, что она не могла сдержать крика.

– О Боже, детка, прости меня, – прохрипел Боу.

Она улыбнулась ему в шею и, приподнявшись навстречу и обняв ногами его бедра, дала понять, что прощает.

Это была изнурительная скачка. Прильнув друг к другу, они почувствовали себя слабыми и дрожащими.

– Я люблю тебя, Боу, – шепнула она ему на ухо, когда он в изнеможении замер на ней.

– Я тоже люблю тебя, теперь ты моя.

– Я уже была твоей.

– Но не так, как сейчас. – Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, чувствуя на губах привкус пота его и ее. – Не так. Он был не прав.

Эрика нахмурилась. Кто был не прав? О чем это он говорит? Она спросила его и пожалела об этом, потому что он отодвинулся от нее, сел и прижал лицо к согнутым коленям.

– Забудь об этом, – пробурчал Боу.

Она тоже села, положила руку ему на плечо и поцеловала тело между лопатками.

– Расскажи мне, – попросила она.

– Мой отец, Берт… Забудь об этом.

– Твой отец? Какое он имеет отношение к нам? К этому?

– Никакого!

– Тогда что же? – Она убрала руку.

– Ничего, черт возьми! Просто перед тем, как я поехал за тобой сегодня, он сказал мне кое-что.

– Что?

Боу сменил положение и повернулся лицом к девушке. Положив руку ей на лодыжку, он стал потихоньку поглаживать ее ногтем большого пальца.

– Он сказал, что я недостаточно хорош для тебя, что ты никогда не будешь принадлежать мне. Но он ошибся, ты принадлежишь мне. Вот и всего-то…

– Всего?! – воскликнула Эрика, вскакивая на ноги. – Всего-то? По-моему, чертовски много всего. Ты привез меня сюда, любил меня, заставил поверить, что это самое важное событие в нашей жизни, и все из-за того, что твой отец бросил тебе вызов?

Она подняла платье и, скомкав его в руках, направилась прочь к озеру. И тогда она увидела на ткани кровь и заплакала.

– Я совсем не это хотел сказать.

Боу шел за ней по пятам, но Эрика не слышала его, она уставилась на свое платье, на кровь, которая спереди, на самом видном месте, пропитала ткань и расплылась круглым пятном, а потом размазалась от их движений. Она почувствовала, что руки Боу коснулись ее плеч, и резко оттолкнула его.

– Не прикасайся ко мне.