Греховный намек
Шрифт:
– Я не хочу видеть здесь Тристана.
Софи снова стиснула зубы, чтобы не назвать Гарета упрямым болваном.
– Ты просто ослеплен гневом. Остановись и подумай. Не будь дураком.
– Подумать? О чем?
– О своем поведении! Повторяю: меня не запугаешь! И я не позволю игнорировать меня и обращаться со мной как с ребенком! Может, я и была почти девочкой, когда мы поженились, но это время давно ушло. Теперь я взрослая независимая женщина, которая не собирается покорно подчиняться размахивающим оружием
– Но я видел тебя…
– Знаю, что видел! Но ты не имел права вторгаться в мою личную жизнь! И это не имеет ничего общего с тем, что происходит сейчас. А также с тем, что должно произойти между нами тремя.
– О чем ты, Софи? Что именно должно произойти?
Она в отчаянии прокричала:
– Не знаю, не знаю, не знаю! Но если ты не перестанешь себя вести как наглый высокомерный осел, то, возможно, мы начнем вместе решать наши проблемы. И вообще, не стоит ли нам с тобой получше узнать друг друга? Не стоит ли попытаться вновь строить, вместо того чтобы ломать и разрушать?
– Расскажи, как это сделать, Софи. Пожалуйста, объясни. Потому что я совсем запутался…
Мучительная боль в глазах Гарета свидетельствовала о том, что он говорил искренне. И Софи, тотчас же успокоившись, проговорила:
– Я так много хочу узнать о тебе, Гарет. Пожалуйста, расскажи, что случилось с тобой и как ты нашел дорогу домой. А я расскажу, как мы здесь жили после того, как ты уехал. Скажи, ты был… фермером?
– Работником на ферме.
– Где? У кого?
Он отвел глаза и проворчал:
– Я предпочел бы забыть эти годы.
Софи кивнула:
– Да, понимаю… Должно быть, тебе приходилось трудно. Но мне нужно знать о тебе все. Потому что и мне приходилось нелегко. Расскажи, что ты делал, пока я лежала одна в своей постели, тоскуя по тебе и изнемогая от скорби?
Гарет молчал, и Софи добавила:
– Знаешь, я часто сидела здесь и думала о тебе. Думала о нас с тобой. О том, как мы смеялись и разговаривали. О том, как любили друг друга.
Тут Гарет шагнул к ней, и его взгляд пронзил ее словно копье. Пристально глядя ей в глаза, он тихо сказал:
– Я не приходил в себя три месяца после Ватерлоо. И только через много месяцев я сумел встать с постели.
– Кто ухаживал за тобой?
– Фермер, на которого я позже работал. Он нанял доктора и позаботился о моем выздоровлении. Я жил с ним и его семьей… несколько лет. – Гарет откашлялся и поспешно отвел взгляд.
Софи поняла, что он чего-то недоговаривает.
– И что же? – спросила она.
– Он был папистом, – продолжал Гарет. – Я так и не понял, почему он не прикончил меня. – Он рывком поднял рубашку. Жуткий уродливый рубец пересекал его торс от живота до ребер.
Софи в ужасе вскрикнула.
–
1
Холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу. – Здесь и далее примеч. пер.
Такой же шрам оказался и над другим ухом.
– Думаю, из-за этого всего я и потерял память, – добавил Гарет.
И все же он стоял перед ней живой и здоровый!
– О, Гарет! Какое чудо, что ты жив! – воскликнула Софи.
Он резко повернулся.
– Да, мне так сказали. Я каким-то образом выжил… Хотя забыл, кто я такой. Знал только, что я англичанин. И дело не только в моем акценте. Просто я не чувствовал, что нахожусь дома.
– Они поняли, что ты джентльмен?
– Оказалось, что меня нашли голым. Только поэтому они решили, что я простой солдат. Но потом из-за моего выговора и речи они, наверное, догадались, что я английский джентльмен. По ночам я пытался хоть что-то вспомнить, но тщетно. Конечно, кое-что я предполагал, но ни в чем не мог быть уверен.
Гарет невесело рассмеялся, потом вновь заговорил:
– А теперь, несмотря на свой титул и голубую кровь, я больше не джентльмен. Потому что все потерял. Вот только жизнь почему-то не потерял.
– Нет, Гарет, ты все тот же! Просто ты приобрел… не слишком приятный опыт. Но твоя душа не могла измениться.
Он ответил циничной усмешкой.
– Ты так считаешь?
– Да, считаю!
Софи смотрела на него все так же внимательно – и вдруг осознала: Гарет – единственный мужчина, кроме Тристана, которого она видела без рубашки. И при этой мысли ее бросило в жар. Она прекрасно помнила идеальное тело Гарета, помнила так, словно все было только вчера… И он по-прежнему был красив, но только ожесточился и был не столь наивен, как прежде.
– Почему ты не вернулся домой? Почему не попытался побольше узнать о том, кто ты такой?
– Я несколько раз пробовал, но все откладывал. И каждый раз, когда денег почти хватало на билет, что-то непременно мешало мне вернуться в Англию, – добавил он, нахмурившись.
Гарет долго молчал, потом, пожав плечами, пробормотал:
– Глупо, конечно, но, как бы то ни было, я наконец решил, что мне лучше остаться в Бельгии.
– И ты по-прежнему так думаешь?