Греховный поцелуй
Шрифт:
Эванджелина кусала костяшки своих пальцев. Как она могла быть такой глупой?
Ей было приятно его внимание. Она его поощряла. Она бесстыдно, фривольно и по доброй воле принимала его.
Неужели пример матери, которая не замечала мужских пороков и считала, что Нейл Пембертон их лишен, ничему ее не научил?
Никогда больше она не повторит эту глупость и не останется наедине с этим мужчиной.
Внезапно громкие крики взорвали тишину безмолвного дома, и комнаты ответили эхом.
– Ах! – Сьюзен вскочила с места, как пони, которому не терпится пробежаться по полю. – Что-то случилось! Пойдемте,
– Идите без меня. Я не одета.
– Глупышка! Мы все в ночных рубашках. Ведь время уже за полночь.
Сьюзен схватила Эванджелину за руку и потащила к двери с преувеличенной энергией и силой циркового атлета.
– Что, если кто-то нуждается в помощи? Что, если… что, если…
Она подавилась воздухом и оказалось, что выглядит она, как ни странно, одновременно испуганной и приятно возбужденной.
– Что, если Лайонкрофт снова кого-нибудь убил?
Глава 8
Ледяной пот выступил на затылке Гэвина, а крошечные волоски поднялись дыбом, пока он мчался по тайным коридорам в спальню сестры, которую она разделяла с мужем.
– Роуз? – крикнул он, врываясь в пустой коридор через потайную дверь, обычно скрытую панелью. – Роуз?
Он принялся молотить кулаками в закрытую дверь, и наконец дверь открыли изнутри.
Роуз стояла перед ним молчаливая, одеревеневшая, бескровная. Она не двигалась и не говорила.
– Что случилось?
Тусклые, невидящие глаза сестры смотрели сквозь него.
– Хедерингтон, – проговорила Роуз неподвижными губами. – Он мертв.
Гэвин покачнулся и оперся спиной о притолоку:
– Он… что?
– Мертв.
Она отступила назад в спальню, давая ему доступ в комнату, тонувшую в тени.
– Посмотри сам.
Не будучи вполне уверен, что хочет видеть, Гэвин продвинулся в темноту на несколько дюймов, пока не разглядел неподвижную фигуру под одеялом.
Он сделал шаг ближе. Ни звука. Ни малейшего движения. Никаких ободряющих признаков жизни. Он склонился и приложил ухо к холодным приоткрытым губам графа.
Секунда прошла в молчании. Две секунды. Три.
Гэвин понял, что ждать бесполезно. Он выпрямился, заставил себя отвести взгляд от лица Хедерингтона и повернулся к сестре.
– Мне очень жаль, Роуз, но он не дышит.
Она кивнула, и голова у нее дернулась, как у марионетки, управляемой кукловодом.
– Он мертв.
– Мне жаль, – повторил Гэвин и невольно перенесся мыслями в другую темную осеннюю ночь и увидел другое лицо, навеки застывшее в смерти. Непреодолимый ужас, за который ему не было прощения. Он сделал нерешительный шаг к сестре. Просил ли он когда-нибудь прощения за то зло, что причинил родителям? Он ведь не говорил с сестрой и до сегодняшнего дня не видел ее.
– Прости, Роуз, мне жаль. Я не думал, что…
Из коридора послышались многочисленные вздохи и всхлипы.
Гэвин резко обернулся и увидел остальных домочадцев, полураздетых, столпившихся в дверном проеме. Они ввалились в комнату, как игральные кости, выпавшие из перевернутой чаши. Лица их были бледными, вид испуганным, а выражение глаз – осуждающим.
Эдмунд сжимал в бледных пальцах стакан с виски. Дыхание его источало запах алкоголя, особенно сильно
Единственным лицом, обращавшим больше внимания на сестру Гэвина, чем на тело на постели, была мисс Пембертон. Она стояла рядом с Роуз и держала ее за руку. Через минуту она отпустила ее и повернулась к Гэвину. Лицо ее, менее часа назад пылавшее лихорадочным румянцем, теперь поражало ужасной беспредельной опустошенностью. Их глаза встретились, и ее взгляд был немигающим, неподвижным и ни о чем не говорящим. Он сглотнул, чувствуя себя обязанным дать ей объяснения за представшее перед ней зрелище, хотя, как и все остальные, не имел ни малейшего представления о том, что вызвало кончину лорда Хедерингтона.
Эдмунд Радерфорд прервал тишину, опрокинув себе в рот остатки виски, и процедил, растягивая слова:
– Тебя снова застукали рядом с трупом, Лайонкрофт?
Гэвин угрожающе заворчал и сделал шаг вперед.
– Ай! – Эдмунд отпрыгнул назад и столкнулся с Франсиной Радерфорд. – Я просто отметил совпадение.
– Отойди от меня, болван. Ты стоишь на моих ногах! – Франсина толкнула его, и он, спотыкаясь, преодолел несколько футов. – Не прикасайся ко мне!
Бенедикт Радерфорд согнулся пополам, сраженный новым приступом кашля, и задушил его, спрятав лицо в сгибе локтя. Когда он выпрямился, его лицо казалось бледнее, чем прежде. Передернув плечами, он повернулся к Роуз и спросил:
– Что случилось?
Она не ответила. Все обратили на Гэвина тревожные вопросительные взгляды. Первой заговорила мисс Пембертон.
– Кто-то… его ударил? – спросила она голосом тихим, но твердым. – Или он умер своей смертью?
Из горла Роуз вырвался придушенный смех, вызвавший испуг у всех присутствующих.
– Когда я вошла, – сказала она, и выражение ее лица казалось тусклым и безжизненным, – решила, что он спит. Я отпустила горничную и тихонько легла в постель рядом с ним. Я пожелала мужу доброй ночи. Он ничего не ответил. Я подумала, что он снова игнорирует меня.
Она бессознательно потерла кончиками пальцев след от пощечины.
– Я не простила ему того, что он меня ударил, как не простила и нашей размолвки. Поэтому грубо ткнула его пальцем в руку. Когда и это не возымело эффекта, я тряхнула его за плечо. Это его тоже не впечатлило.
Ее голос дрогнул.
– Тогда я ударила его по щеке, как он ударил меня. – Она перевела безумный взгляд с мужа на гостей. – Но он не почувствовал моего удара, потому что… был мертв.
Она сжала руками локти.