Греховный поцелуй
Шрифт:
– Постойте!
Она не стала ждать, а шагнула прямо к тому месту, которое он только что освободил. И начала стягивать перчатку с левой руки.
– Подождите! – сказал он снова.
– Что не так? – спросила она, держа ладони в нескольких дюймах от лица графа. – Если не считать того, что мы пришли сюда, чтобы дотронуться до мертвого.
– Я… Черт! Я забыл позвать горничных, – сказал он наконец, вспомнив, почему заговорил с ней.
– Я предпочитаю оставаться в одиночестве.
Ее слова прорезали тишину, прервали его речь, потревожили сгустившийся
– Вы… хотите, чтобы я удалился?
Она посмотрела через плечо, и впервые с момента, как они достигли гостевой спальни, их взгляды встретились.
– Нет, – возразила она тихо. – Останьтесь.
– Ладно.
Он остался в комнате, но не сел. По какой-то причине его мускулы дали ему понять, чтобы он оставался в напряжении и был настороже, готовый к неизвестной опасности, притаившейся поблизости.
Мисс Пембертон медленно кивнула. Ее глаза были огромными, сухими и усталыми. Она повернулась спиной к постели и распрямила плечи.
– Я сомневаюсь, чтобы что-нибудь случилось, но если произойдет, вы единственный сможете вернуть меня сюда, не погубив дела.
Гэвин помрачнел. Он тоже сомневался в том, что что-то может случиться, но, как и прежде, что-то изменилось. Изменилось в ее тоне, манере говорить, в выборе слов. Ее речь больше не походила на речь послушной ученицы и последовательницы Господа, способного связаться и говорить с ней. В ее речи он ощутил… возбуждение. Она казалась нервной, испуганной. Но если ее пугало не общество предполагаемого убийцы, с которым она осталась наедине, то что?
– Вернуть откуда? – спросил он, вспомнив странный выбор ее слов. – Куда вы отправляетесь?
– Я буду здесь. Я буду именно здесь.
Ответ ее был логичным, но выговор искажен, оттого что ее била дрожь. У Гэвина возникло определенное ощущение, будто в том, что происходит, есть нечто нереальное, потустороннее, в чем он не видел смысла. Возможно, ока действительно верила в Бога! Возможно, боялась, что он заговорит с ней. Или что сотрет ее с лица земли за дерзкую попытку вступить с ним в духовную связь и оставит холодной и мертвой, как этот труп перед ними.
Внезапно Гэвина охватило явное и четко выраженное желание остановить мисс Пембертон, не дать ей прикоснуться к плоти мертвого графа, защитить ее.
Но эта мысль явилась ему слишком поздно.
Ее ладони легли на бледные щеки графа. Она стремительно, со свистом, втянула воздух сквозь стиснутые зубы. И тотчас же замерла.
Гэвин наблюдал за ней несколько секунд, все еще выбитый из колеи тем, как она держала себя, стоя неподвижно, как статуя. Ее тело казалось таким же безжизненным и прекрасным, как саркофаг из слоновой кости, сотворенный по форме и мерке ее тела.
Она стояла столь тихо и неподвижно, что с таким же успехом он мог бы находиться в комнате с двумя трупами. Неприятное ощущение, будто он видит пару трупов, вызвало у него дрожь.
Гэвин переменил позу, ощутив неловкость, будто ему стало неудобно пребывать в собственном теле, и еще большую неловкость
Чувствуя себя скорее взвинченным, чем совершающим глупость, он подвинулся ближе к ней, и ее профиль оказался не более чем в футе от его лица. Если она и дышала, то очень тихо, почти беззвучно.
Гэвин поводил рукой у нее перед лицом. Она смотрела вперед, будто сквозь него. В никуда. Он наклонился к ней ближе. Она все еще оставалась неподвижной, не моргала. Он склонился к ней ближе, так что кончик его носа соприкоснулся с ледяной кожей ее лба. Она дернулась.
Он вздрогнул.
Из ее рта полились громкие, дикие звуки, будто она задыхалась. Эванджелина втягивала воздух в легкие. Дыхание ее было неглубоким, свистящим. Веки ее дрогнули, затрепетали, глаза открылись. Но зрачки закатились, а потом все тело сотрясла сильная дрожь, будто произошло извержение. Хотела она или нет, чтобы Гэвин прервал ее занятие, но он решил, что увидел достаточно.
Он обхватил ее тело обеими руками и рванул к себе. Кончиками пальцев она все еще касалась запавших щек Хедерингтона, и тело ее конвульсивно содрогнулось, когда Гэвин прижал ее к себе.
– Хх! Хх! Хх! Помогите! Хх! Хх! Хх! Помогите мне!
Гэвин рванул мисс Пембертон и повернул лицом к себе. Ее пальцы соскользнули со щек мертвеца. Он схватил ее за плечи, порвав при этом рукав платья. Гэвин понимал, что позже она оправится от потрясения. Но прежде надо было заставить ее начать правильно дышать. Ее белая кожа обрела синюшный оттенок.
– Мисс Пембертон! Мисс Пембертон! Дышите, дышите, дышите! Вы меня напугали до смерти!
Он снова тряхнул ее. Ее руки и ноги оставались безжизненными. Она не оказывала сопротивления и не реагировала.
– Дышите, черт вас возьми!
Он обвел безумным взглядом комнату.
– Пожалуйста, пожалуйста, не умирайте у меня на груди!
Гэвин сгреб ее безжизненное тело и в ужасе уставился на серое лицо. Спотыкаясь, он добрался до окна с широким подоконником. Упал на подушку и потянул ее к себе на колени, все еще сжимая в объятиях. Ее юбки веером обхватили его ноги. Голова ее моталась из стороны в сторону, ударяясь о его плечо. Он прижался ухом к ее губам. Точно так же, как много лет назад, когда его мать выпала из накренившейся кареты, пока та еще не опрокинулась через ограждение набережной. Он слишком поздно добрался до матери, а до отца вообще не смог добраться.
Но, в отличие от духов и призраков, населявших ее кошмары, мисс Пембертон еще не стала трупом. Дыхание ее было слабым, неглубоким и неровным, но пока она, по крайней мере, дышала.
– Мисс Пембертон, – шептал Гэвин, прижимаясь носом к ее носу. – Мисс Пембертон, очнитесь!
Но она не приходила в себя.
Он обнимал ее, надеясь согреть собственным телом и разделить с ней каждый вздох.
Внезапно ее глаза открылись. И оба они подавили готовый вырваться крик. Гэвин резко откинул голову назад, издав странный, придушенный смех. Она с ужасом смотрела на него.