Гремящий порог
Шрифт:
— Наташка, не раскисай,— сказала ей Люба, улучив минуту, когда возле них никого не было,— и чего ты нос повесила? Подумаешь, месяц, велика беда. Не дадут легкой работы — и не надо. Месяц на мою зарплату проживем.
— А если не на месяц, а навсегда?
— Да ну тебя! — рассердилась Люба.— Была нужда тоску на себя нагонять! — И тут же спросила с опаской: — А вино-то можно тебе пить? Что врач сказал?
Наташа не могла не улыбнуться.
— Ничего не сказал.
— Значит, можно.
— За меня Надежда потрудится,—
На другой день Наташа с утра пошла в отдел кадров.
— На стройке легких работ нет,— строго сказала женщина в очках, сидевшая у стола под табличкой «Инспектор».— Не конфетная фабрика.
— Куда же мне теперь? — спросила Наташа.
— По закону вы имеете право на расторжение договора, с оплатой обратного проезда,— пояснила женщина в очках,
— Мне не расторжение, а работу надо. Работать приехала, не кататься.
— Как знаете, девушка. Другие бы радовались на вашем месте.
Глаза у Наташи потемнели.
— Чему радоваться! Что чуть на тот свет не угодила?
— Что к маменьке отправляем,— резко ответила женщина.— Вот чему.
— Мне нужно работу,— внятно, с расстановкой повторила Наташа.
Женщина пристально посмотрела на нее поверх очков.
— Ох, девушка, девушка,— она покачала головой,— тебе дело говорят, а ты на рожон лезешь. Давай справку. Зайди завтра, может, чего найдется.
Но и завтра ничего не нашлось.
— Походи сама по участкам. Найдешь подходящее место, дадим направление,— сказала женщина в очках и вернула Наташе справку.
Через три дня Наташа пришла в комитет комсомола.
— Садись,— сказал секретарь комитета,— я сейчас,— и снова уткнул веснушчатое лицо в разбросанные по всему столу бумаги и раскрытые книги.
Он готовился к докладу на слете молодежных бригад. Слет сегодня вечером, а доклад еще не готов.
Совсем некстати пришла эта девчонка. Он принял Наташу за школьницу. Но у Саши Долгушина, так звали секретаря комитета — незыблемое правило: пришел человек — узнай, что ему надо, не ссылайся на. занятость.
Саша Долгушин искал нужную до зарезу цитату. Он был близорук и читал, низко склонив голову. Длинные, пшеничного цвета волосы свешивались, закрывая лицо, и, когда он перелистывал страницы, казалось, что перелистывает их не пальцами, а длинным, тонким носом.
Наконец Саша Долгушин отыскал нужную цитату, выписал ее и вспомнил, что его ждут.
— Выкладывай, что у тебя.
Наташа стала рассказывать. _Но, видимо, рассказывала очень подробно: ей хотелось, чтобы секретарь комитета правильно ее понял. И он действительно понимающе кивал ей головой, но в то же время косил глазом в свои бумаги.
— Безобразие!—сказал он, когда Наташа закончила.— Ужас, сколько у нас еще бюрократизма! Они обязаны помочь тебе и отправить обратно за счет строительства. Я сейчас позвоню начальнику отдела кадров.
— Да вы же ничего не поняли! — возмутилась
Наташа.
Саша
— Я прошу, чтобы мне дали работу, а меня с этой справкой нигде не берут.— Наташа подала ему злополучную справку.— Я все участки обошла.
— Ясно,— сказал Саша Долгушин, прочитав справку.— Вот что. Тебя, наверное, завтраками уже. не раз кормили. Но сегодня и я ничего не смогу.— Он снова виновато улыбнулся.— Приходи завтра в это же время. Обещаю, ты получишь работу.
Наташа ушла не очень обнадеженная, Когда она снова пришла в комитет комсомола, Саша Долгушин встретил ее веселой улыбкой.
— Сознайся, что ты обо мне вчера подумала? Махровый бюрократ! Верно?
Наташа не нашлась, что ответить. Саша Долгушин, все еще улыбаясь, снял трубку.
— Автобазу… Коробейникова. Слушай, Володя. Посылаю к тебе Наташу Дубенко, как вчера договорились. Будет сделано?.. Ясно.
Он положил трубку и уже серьезно сказал повеселевшей Наташе:
— Пойдешь на автобазу. Спросишь Коробейникова. Он все сделает. Ясно?
Когда пароход, следуя своенравным поворотам фарватера, переваливает реку, лоцман держит курс по створам береговых вех. Если река широка и глазом не достанешь от берега до берега или посреди реки мель, которую надо обойти, то путь он держит по створам вех на оставшемся позади берегу.
Такие вехи, по которым можно верно идти дальше, есть и в жизни человека.Николаю Звягину было шестнадцать лет, когда он пошел на работу. Из уважения к отцу — знатному экскаваторщику — Колю Звягина взяли сразу в бригаду электросварщиков. Конечно, многое зависело и от него самого, но без терпеливой, заботливой помощи старших своих товарищей по работе не смог бы он так быстро освоить все тайны профессии.
Вскоре представился случай доказать, что не напрасно тратили на него время.На стройке приключилась серьезная авария. Лопнула магистральная труба водоотлива, проложенная под толстым слоем гравийной насыпи. Пришлось остановить насосы. Вода стала затапливать котлован, в котором уже укладывали бетон.
И тогда Коля Звягин вызвался спуститься в погребенную под землей трубу и заварить ее изнутри.Главный механик стройки после мучительного раздумья скрепя сердце дал согласие на рискованную операцию.
Работать в тесной, как гроб, трубе было неимоверно трудно. Он лежал на спине, закинув голову, ощущая лопатками влажный холод металла, сжав держатель электрода в вытянутой руке. Брызги искр сыпались на руки и шею.. От бугристого шва лучилось тепло, и лицо под щитком покрылось мелкими, зудящими каплями пота. Горький воздух першил в горле, рвал кашлем легкие. И очень уставала рука. Ноющая боль охватывала всю ее от кисти до плеча.
Потом он сам не мог понять, как он выдержал. Была минута, когда одеревенелое от вынужденной неподвижности тело свела судорога, пронзительная боль отняла последние крохи мужества.