Грешник. Моя навеки
Шрифт:
Она поджимает губы, строит обидки.
— Я ушел, — тихо говорю Марибу. — Как только Захаров приедет, ты ему объясни все. Вот-вот они будут тут.
Мужик хлопает меня по плечу и желает удачи. Шаг за шагом я отстраняюсь от автомобиля, оказываюсь посреди леса. Топчу по тропинке вперёд. Наступая на ветки, лужи, грязь. И уже через несколько метров недалеко от себя замечаю красный свет. Маленькая точка.
— Рамиль, — доносится тихо сбоку.
— Я, — отзываюсь.
Хрусты, тяжёлые шаги. Я будто чувствую запах своей жены. Совсем рядом.
— Отключи эту хрень и валите отсюда. Сейчас вой начнется. Скорее, — еле слышно рычит мужик.
Лера обнимает меня, прижимается всем телом. Шепчет что-то невнятное, шмыгая носом. Я веду ее в сторону, но успеваем сделать всего несколько шагов. Останавливаемся, потому что противный женский голос заставляет нас так поступить.
— Я так и знала, — зло выплевывает Мила. У нее в руке огромный фонарь, который чуть ли не вес лес освещает. — Твой новый дружок тебе помог, да, Лерок? Значит, я была права насчёт него. Расплатится он ещё... И ты тоже...
Он, о которым говорит Мила, куда-то испарился. А сама женщина поднимает руку, пальцами сжимая оружие. Направляет дуло в нашу сторону.
— Боже, — Лерка трясется так, будто ее в ледяную воду закинули. — Мила, ну что ты делаешь? Зачем жизнь себе гробишь? Пожалуйста, убери пистолет.
Бывшая подруга жены... Когда-то нормальной бабой была, а сейчас бандитом настоящим стала. Не даёт отчёт своим действиям, нихрена не соображает. Чего добьется, если с нами что-то случится? Звездец логика. Или же она под воздействием какой-то дряни?!...
— Да вы меня задолбали! — выкрикивает она. — Неужели я от вас никогда не избавлюсь?! Избавлюсь, конечно, — отвечает собой себе, громко смеясь. — Сдохните! Будьте прокляты!
— Нет, нет. Мил, давай поговорим, а? — не угомонится Лерка. Но психичка ее даже не слушает. Моя рука машинально тянется за пояс.
Дальше как в тумане...
Два выстрела. Лерин крик. Тишина.
Глава 20
Голова ватная, как и все тело. Я распахиваю глаза в надежде, что все, случившееся вчера, кошмарный сон. Нет, я хочу Рамиля рядом. Но те выстрелы... Если муж снова пострадает, я просто свихнусь.
Хочу подняться, но сильная рука оказывается на моей шее, заставляет лечь обратно.
— Чш-ш-ш. Все хорошо, родная.
И это не сон. Это действительно голос Рамиля. Он гладит меня по голове, целует в лоб.
— Ра...
— Рамиль, да, — усмехается он. — Кто еще может тебя трогать и целовать, Лера, кроме меня?
В его голове чувствуется усмешка, перемешанная со злостью и ревностью. Я оглядываюсь по сторонам. Где мы? В салоне автомобиля?
Я делаю над собой усилие и, несмотря на протесты мужа, встаю, сажусь рядом. Разглядываю его усталое лицо, дотрагиваюсь до взъерошенных волос. Провожу пальцами по скулам.
Тяжело сглатываю от мысли, что опять мы вляпались в дерьмо по горло. И теперь только по моей вине,
Сашка...
— Как наш сын? — спрашиваю сипло, не сводя глаз с мужа. Мои руки дрожат, а пальцы, которыми я расстегиваю пуговицы его рубашки, оледенели.
— Все хорошо. И с сыном, и со мной, — он ловит мои запястья, прижимает к губам.
— Дай посмотреть, — тихо прошу я.
— Нечего там смотреть. Всего лишь шрам, и то замотан бинтом. Ничего ты не увидишь.
— Почему не сообщил, Рамиль? — обида растекается по телу, бьет в затылок. Я сейчас хочу наорать на него. — Почему я не знала о твоей болезни? Неужели я для тебя ничего не значу? Неужели я пустое место, которое не имеет права... Я твоя жена, Рамиль! Забыл?!
Он лишь вздыхает, прижимая меня к себе. Целует в макушку, шепча что-то невнятное. По моему лицу текут слезы, падают на его рубашку.
— Посмотри на меня, — взяв за подбородок, вздергивает вверх. — Это случилось настолько спонтанно, что я сам очухаться не смог. Но сейчас не хочу обсуждать эту тему, Лер. Как только окажемся дома, я тебе все детально объясню, и ты меня поймешь. Уверен.
Муж проводит большим пальцем по моим щекам, вытирает влагу. Дотрагивается до нижней губы, тянет вниз. Его кадык дергается. И в ту же секунду он впивается в мои губы.
Жадный, голодный поцелуй выбивает весь воздух из легких. Аромат парфюма мужа кружит голову не меньше его сумасшедшего поцелуя. Я обвиваю его шею руками, зарываюсь в волосы. Сжимаю их в ладонях. Боже, как же я соскучилась. Как же люблю его...
В салоне автомобиля слишком тесно и душно. Оторвавшись от губ друг друга, тяжело дыша, мы одновременно сглатываем.
— Я тебя ненавижу, Чернов. За то, что ты постоянно от меня что-то скрываешь. А ведь я могла бы помочь хоть чем-то...
— Ты бы пошла права качать и доказывать свою непричастность к тем суммам, которые чудным образом оказались на твоем счету. И усложнила бы ситуацию вдвое. Аж в трое, — чуть ли не рычит Рамиль. — Я знал, что делаю. И ни капли не жалею, что не впутал тебя. А Мила... — он осекается, снова сглатывает. — Получила по заслугам.
В чем-то он прав. Я бы не стала сидеть и не вмешиваться в то дерьмо. Да, обязательно боролась бы за справедливость, которая не всегда побеждает.
Нужно оставить все позади и думать о будущем, верно? Но почему мое обиженное состояние не проходит? Пусть я обнимаю сейчас мужа и кладу голову ему на плечо, чувствуя на теле его горячие прикосновения, все равно я злюсь. Не могу принять тот факт, что он из-за меня вон из кожи лез и при этом меня не впутывал, пытался сберечь.
— Я тебя ненавижу, — повторяю шепотом, всхлипывая. — Когда все это закончится? Когда наконец мы начнем жить спокойной жизнью? Мы же никому ничего плохого не сделали...