Грешники. Внебрачная дочь
Шрифт:
— Нееет. Сестрёнку хочу. Маааленькую, — показывает ручонками приблизительный размер. — Вот такусечкую. Как у соседки Надюши.
— Сестрёнку, значит… — задумчиво почесав подбородок, бросаю на Царевну недвусмысленный взгляд. Она краснеет, ошарашено округляя глаза.
Попытавшись что-то выразить словами, тут же захлопывает рот.
— Да. Сестрёнку. Папа Надюше лялю в капусте нашёл. На грядках. И мы найдём! — заявляет со всей серьёзностью. Ух! Попробуй только откажи.
— Amor, за сестренкой,
— Долго? — Ника вскидывает на меня взгляд и снова нахмуривает брови. Смешная до невозможности. У меня в груди такие химические процессы происходят, что даже сложно описать. Глядя на моих девчонок, я просто кайфую. Это настоящее чувство исходит глубоко изнутри. Вдохновляет на подвиги и окрыляет.
— После того, как мама выздоровеет, мы поселим в животике крошечного пузожителя. Только тогда малышка вырастет из маленькой бусинки в ребёнка и родится на свет. Ты сразу её увидишь.
***
— А как она родится на свет? И как вы поселите её в животике?
Ника вгоняет меня в ступор очередными непредсказуемыми вопросами.
Но не врать же ей о капусте и аистах!
С точки зрения психологии это неправильно. Половое воспитание должно начинаться с детского возраста. И здесь я полностью согласен. Но, черт, как найти для трёхлетнего ребёнка правильные слова? Как сформировать у Ники здоровое отношение к сексу? Как предостеречь её от ошибок и установить с ней доверительную связь?
Если я совру ей сейчас, Ника перестанет доверять мне в будущем. Когда узнает, откуда на самом деле берутся дети. Рано или поздно почерпнет эту информацию с интернета или ещё с какого-нибудь информационного источника.
Да, боже, «этим» пронизан весь мир!
— Па! Чего молчишь? — дочка дёргает меня за рукав рубашки. — Как малыш попадает в мамин животик? Расскажи.
— Нууу… Как, как… — нервно зачесав пятерней волосы назад, пытаюсь сосредоточиться на ответе.
Сам напросился, значит мне и разруливать.
Судя по отрешённому виду Царевны, она не собирается в это ввязываться. Как и помогать. Задумчиво смотрит на проплывающие в окне местные красоты, пока такси кружит нас по трассе вдоль береговой линии.
— Понимаешь, зайчонок… Когда папа и мама очень сильно любят друг друга, обнимаются и спят рядом в кровати, тогда Боженька им дарит ребёнка, — говорю это, перекладывая ладонь Энни с её колена на моё бедро. Накрываю тонкую кисть рукой. Сплетаю в замок наши пальцы.
От этого незначительного контакта жар разливается во всём теле. Сгущается и тяжелеет в паху. Вспоминаю нашу безумную ночь, и хочется пережить её снова. А затем ещё раз… И ещё…
— Пап,
Услышав заявление Ники, Анна прыскает со смеху.
— Что? — притягиваю Царевну к себе и укладываю русоволосую голову на своё плечо.
Она, словно кошечка, устраивается на мне поудобнее. Целую в висок. Затем Нику в макушку. Крепче прижимая обеих к себе.
— Продолжай, Итан, мне нравится, когда ты общаешься с дочерью. Это так умилительно, — мурлычет Энни. — У тебя по психологии, наверняка, была пятерка…
Запрокинув голову, царевна устремляет на меня томный взгляд.
— С детской я как-то не очень… — мой голос несвоевременно садится. Энни смотрит снизу вверх. Инстинктивно облизав губы, чуть приоткрывает их. Мой мозг, перестраиваясь с каждым новым воспоминанием, плавится, выдавая череду эротических ассоциаций. Вспоминаю, как трахал её рот, и крышу мгновенно уносит. В брюках до неприличия становится тесно... — Может, поможешь? — сглатываю, мечтая оказаться с ней наедине.
— Неа… — Энни дразняще улыбается.
Не удержавшись, тянусь к её губам. Целую, незаметно ныряя кончиком языка в её рот. Вздрагивает, когда прикасается к моему своим языком. Исходит мурашками… Одновременно растягиваем улыбки.
— У тебя хорошо получается, любимый, — шепчет сбивчиво, отрываясь от моих губ. — Я лучше тебя послушаю…
«Любимый…» — проносится сквозь всё моё тело волнующей дрожью. Ударяет в затылок тёплой волной.
Вкушаю новые эмоции. Их много. Они слишком сильно пьянят. Проникают в самые тёмные уголки души и устраивают там фейерверки.
— Хватит целоваться! Пап?! — нетерпеливый возглас дочери отрезвляет нас обоих. — Как ляля попадает в мамин животик?
Мигая глазами, смотрю на Нику.
— Малыш, — вздыхаю, пытаясь прийти в себя, — чтобы появился новый человек, обязательно нужны двое. Только папа и мама. Ночью папино семечко попадает к маме в животик и там начинает расти. Так зарождается новая жизнь. Ты тоже появилась у нас из семечка. От нашей большой любви. Здорово, правда?
— А как семечко попадает в животик? Мама его съедает?
— Нууу… — меня окатывает кипятком. Судя по виду Анны — её тоже. — Почти что да. Съедает.
— А ляле в животику не тесно?
— Ей там очень удобно, тепло и уютно до определённого времени. Пока ляля не решит родиться на свет.
— А как она вылазит оттуда?
Наши с Анной взгляды встречаются. Мы застываем в немом вопросе. Оба.
Да, блять!
На суде проще устраивать пикировки с оппонентом клиента, чем с маленькой трёхлетней познавательной почемучкой!
— Мы ждём, Итан, — шепчет Анна, зарывшись носом мне в шею.