Гретна-Грин

Куинн Джулия

— Я думаю, что да, — отозвалась Маргарет.

— Когда я пришел, тетя была расстроена и не позволила мне увидеться с ней, сказав, что Катриона заболела. Но я обошел вокруг и залез к ней через окно. Она лежала на кровати с открытыми глазами, свернувшись в калачик, и не шевелилась. Я никогда не видел, что бы кто-нибудь так… — голос его задрожал. — Я положил цветы.

Ангус откашлялся и глотнул еще пива. Маргарет заметила, что у него дрожат руки.

— Я позвал ее по имени, — сказал он. — Но она не отвечала. Я позвал снова и тронул ее за плечо. Она вздрогнула,

на мгновение став похожей на девочку, которую я так хорошо знал, и сказала: «Будь сильным Ангус. Стань сильным ради меня.»…

— Два дня спустя она умерла, — с потухшим взглядом закончил он. — Наложила на себя руки.

— О, нет… — еле слышно прошептала Маргарет.

— Никто не сказал мне почему, — продолжил Ангус. — Наверное, считали, что я слишком мал для правды. Я, конечно, знал, что она покончила собой. Все знали — церковь отказала ей в погребении на освященной земле. Только несколько лет спустя, я узнал всю правду.

Маргарет потянулась через стол и взяла его за руку. Ласково сжав ее, она хотела тем самым оказать ему свою дружескую поддержку. Ангус оценил это, и когда продолжил, его голос звучал спокойнее и сдержаннее:

— Не знаю, насколько вы в Англии знакомы с политикой проводимой в Шотландии Вашей страной, но у нас очень много британских солдат, находящихся на нашей земле. Нам говорят, что они нужны здесь для поддержания мира.

Маргарет почувствовала подступающую к горлу тошноту.

— Один из них сделал… они ее…?

Он резко кивнул.

— Все, что она совершила — это пошла из дома в деревню. В этом весь ее проступок.

— Мне так жаль, Ангус.

— По этой дороге она спокойно ходила всю жизнь. Кроме последнего раза. Кто-то увидел ее, решил, что хочет ее, и взял.

— О, Ангус. Вы же знаете, что в этом нет вашей вины?

Он кивнул.

— Мне было девять. Что я мог бы сделать? Я даже не знал всей правды, пока мне не исполнилось семнадцати — столько же сколько и Катрионе, когда она умерла. И тогда я дал себе обещание, — в его глазах появилось мрачное, жесткое выражение. — Я поклялся, что никогда не позволю, что бы кому-нибудь была причинена такая же боль.

Он мрачно усмехнулся.

— Таким образом, я стал участником огромного количества драк, все уже и не вспомню. Много раз вступал в потасовку с незнакомыми людьми, не получая за это особой благодарности, но я думаю, что она, — он посмотрел вверх. — Я думаю, что она благодарит меня.

— О, Ангус, — сказала она, сопереживая ему всей душой, — я думаю, так оно и есть. Я уверена в этом, — она поняла, что все еще держит его за руку, и еще раз пожала ее. — Я не поблагодарила Вас как следует, но я действительно очень ценю то, что Вы сделали для меня сегодня. Если бы Вы вовремя не появились, я даже не хочу себе представлять, как бы я себя чувствовала в эту минуту.

Он неловко пожал плечами.

— Да ничего. Можете помолиться за Катриону.

Маргарет в последний раз пожала его руку и откинулась на спинку стула.

— Я помолюсь за Катриону. За то, что она была Вам доброй

подругой в детстве и за то, что Вы пришли мне на помощь сегодня.

Поковыряв вилкой в тарелке, он проворчал:

— Был счастлив услужить вам.

Она рассмеялась над его ответом.

— Вы не привыкли, что Вас благодарят, не так ли? Оставим это. Мне кажется, что я должна Вам вопрос.

Он удивился.

— Прошу прощения?

— Вы ответили на мой вопрос, и будет справедливо, если я отвечу на Ваш.

Он махнул рукой.

— Вы не обязаны…

— Но я настаиваю. Иначе будет не честно.

— Ладно, — он задумался на мгновение. — Вы расстроились, что Ваша сестра выходит замуж раньше Вас?

От неожиданности, Маргарет поперхнулась.

— Я… Откуда Вы узнали, что она выходит замуж?

— От Вас, — ответил Ангус. — Вы сами недавно упоминали об этом.

Она снова закашлялась.

— Может быть. Я… ну хорошо… Вы должны понять, что я нежно люблю свою сестру.

— Ваша преданность семье видна по Вашим поступкам, — спокойно подтвердил Ангус.

Она взяла салфетку и начала нервно крутить в руках.

— Я волнуюсь за Алисию. И желаю только добра в этой жизни.

Ангус внимательно наблюдал за ней. Она не обманывала, но и не говорила все, что чувствует.

— Я знаю, что Вы желаете только счастья для своей сестры, — мягко сказал он. — Но, что Вы при этом чувствуете?

— Я чувствую… Я чувствую… — она тяжело вздохнула. — Никто прежде меня об этом не спрашивал.

— Возможно, настало время.

Маргарет кивнула.

— Я чувствую себя брошенной. Я много лет провела, заботясь о ней. Я посвятила этому всю жизнь, забыв о себе, о своей собственной судьбе. Но теперь поздно горевать об этом.

Ангус приподнял бровь.

— По Вам не скажешь, что Вы беззубая старуха.

— Я знаю. Но для мужчин в Ланкашире, я давно задвинута на самую дальнюю полку. Когда они задумываются о женитьбе, то меня в расчет не берут.

— Тогда они глупы, и Вы не должны брать их в расчет.

Она печально улыбнулась.

— Какой Вы милый, Ангус, несмотря на то, что тщательно пытаетесь это скрывать. Но люди видят то, что есть на поверхности. А я так много времени провела, сопровождая Алисию, что заслужила определенную репутацию. И теперь во время танцев, я сижу в сторонке, вместе с другими матерями, и, по-видимому, так уже будет всегда, — она вздохнула. — Как можно одновременно быть очень счастливой за другого человека, и настолько несчастной для себя?

— Только святые могут справиться с этим. Остальные же люди не могут быть счастливы, если их мечты не исполняются.

У Маргарет на глазах выступили слезы.

— Спасибо, — просто сказала она.

— Вы прекрасная женщина, Маргарет Пеннипакер, и…

— Пеннипакер? — неожиданно спросил, проходящий мимо них хозяин гостиницы. — Вы сказали Маргарет Пеннипакер?

Маргарет схватилась за горло. Она знала, что их разоблачат во лжи. Она никогда не умела притворяться, даже в детстве не лгала, а уж в таких обстоятельствах…