Гретна-Грин
Шрифт:
— Да, наверное, — нерешительно подтвердила она, так как не была уверена с чем соглашается. — Что же нам теперь делать?
— Соединить усилия, я полагаю, и искать наших непутевых родственников вместе. А что касается сегодняшней ночи — то я могу спать на полу.
Напряженность, которая, оказывается, сковывала Маргарет, спала.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она. — Я очень ценю Ваше великодушие.
Он сел.
— А за это, Вы, моя дорогая Маргарет, будете вынуждены притвориться. По крайней мере на этот вечер.
Притворяться?
— Что Вы под этим подразумеваете? — быстро спросила она, сама испугавшись, как хрипло зазвучал ее голос.
— Все очень просто. Если вы хотите поужинать сегодня, а я уверен, что будет еще что-нибудь кроме хаггиса, то буде гараздо лучше, если вы изобразите из себя леди Грин.
Она нахмурилась.
— И, — добавил он, прикрывая глаза, — вам необходимо притвориться, что все у нас хорошо. В конце концов, смогли же мы завести ребенка, поэтому не можем не любить друг друга настолько сильно.
Маргарет покраснела от злости.
— Если Вы не прекратите говорить об это чертовом ребенке, клянусь, что на Ваших пальцах захлопну ящик!
Он заложил руки за спину и ухмельнулся.
— Уже дрожу от страха!
Она окинула его раздраженным взглядом, а затем недоуменно моргнула.
— Вы сказали — леди Грин?
— А это имеет значение? — язвительно ответил вопросом на вопрос Ангус.
— Ну, конечно!
На мгновение Ангус уставился на нее, чувствуя расползающееся в душе разочарование. Его титул был не слишком значительным — всего лишь баронет, с небольшим, но очаровательным имением, но большенство женщин все еще рассматривали его как приз, который нужно выиграть. Брак с ним был для знакомых ему леди своего рода состязанием. Та, что победит, получит титул и состояние.
Маргарет торжественно положила руку на сердце.
— Я постараюсь не опорочить такое звание.
Ангус снова заинтересовался.
— Правда?
— Я не должна была называть Вас господин Грин, если Вы в действительности — лорд.
— Ну, если точнее, то сэр Грин, — сказал он усмехаясь. — Но могу Вас уверить, что совершенно не оскорблен.
— Моя мать, наверное, переворачивается в гробу, — она покачала головой и вздохнула. — Я старалась прививать Эдварду и Алисии — моей сестре — хорошие манеры, как это сделали бы наши родители. Пыталась в жизни следовать их наставления, но иногда я думаю, что у меня не слишком хорошо получается.
— Не говорите так, — сокровенно сказал он. — Если Вы не достаточно хороши, то у меня тогда серьезные опасению по поводу моей собственной души.
Маргарет неуверенно улыбнулась.
— У Вас такая невероятная способность приводить меня в ярость, но не думаю, что нужно волноваться о Вашей душе.
Он склонился к ней, его черные глаза были полны юмора и заинтересованности.
— Вы меня хвалите, мисс Пеннипакер?
Маргарет задержала дыхание, ее тело стало странно пылать. Он был настолько
Маргарет слегка наклонилась.
На мгновение заколебалась.
И тут же свалилась на пол. Рядом с кроватью.
Глава третья
Маргарет завизжала от неожиданности падения. Летела она не долго: пол как-будто подскочил, что бы встретить ее бедро, которое и так уже было ушиблено после поездки в телеге фермера.
Она села, ошеломленная внезапным полетом, когда лицо Ангуса появилось на краю кровати.
— Вы в порядке? Не ушиблись? — спросил он.
— Я, эээ…, немного потеряла равновесие, — пробормотала она в качестве ответа.
— Я так и понял, — слишком, по ее мнению, торжественно, согласился он, что вызывало сомнения в его искренности.
— Я довольно часто падаю, — солгала он, пытаясь представить инцидент как самое обыденное событие в своей жизни. Хотя, разумеется, ей никогда еще не приходилось падать после того, как она раздумывала о поцелуе с незнакомцем. — Что, с Вами никогда такого не случалось?
— Нет, конечно, никогда.
— Это невозможно.
— Ну, ладно, — размышлял он, почесывая подбородок, изображая глубокую задумчивость. — Не думаю, что так уж категорично. Бывают моменты…
Маргарет следила за его пальцами, поглаживающими кожу на щеках, и что-то в этих движениях завораживало ее до дрожи. Она могла видеть каждую щетинку. И с испугом очнулась, когда его рука протянулась к ней.
О Господи, как же ей хотелось до него дотронуться!
— Маргарет, — удивленно окликнул он. — Вы меня слушаете?
Она несколько раз моргнула, приходя в себя.
— Разумеется. Я только… — она никак не могла сообразить, что сказать. — Ладно, Вы правы, ведь очевидно, что я сижу на полу!
— А что, это отразилось на Вашем слухе?
— Нет! Я… — она в раздражении сжала губы в неприятную тонкую линию. — Так что Вы говорили?
— Вы уверены, что не хотите вернуться на кровать, чтобы слышать меня лучше?
— Нет, спасибо. Мне очень здесь удобно. Спасибо.
Он схватил ее за руку своей огромной ручищей и поднял на кровать.
— Я может быть и поверил бы Вам, если бы Вы ограничились одним «спасибо».
Она недовольно скривилась. Если у нее и был большой недостаток, то это страсть к противоречию. Она никогда не могла вовремя себя остановить. Ее родные твердили ей об этом в течении многих лет. И в глубине души, она понимала, что становилась совершенно невыносимой, стоило ей зациклиться на чем-нибудь. Но она совершенно не собиралась в этом признаваться Ангусу, тем самым раздувая его самомнение. Вместо этого она фыркнула и сказала: