Грейте ладони звездами
Шрифт:
О, это невероятно, Хелена! Вы сами это сотворили?
– присоединяю я свой восхищенный голос к сонму восторгов моей дочери.
– Не знаю даже, как мы станем это есть...
Хелена краснеет то ли от удовольствия, то ли от жара на кухне – думаю от всего одновременно разом. Вот тебе и кукла Барби: кухонная столешница так и ломится от обилия вкусностей: от двух упомянутых мною сногсшибательных тортов и еще целого блюда кексов с карамельной глазурью. Мне бы такого в жизни не приготовить!
Хочу попробовать все, что здесь есть!
– безапелляционно
Для этого все и предназначено, моя милая, - улыбается Хелена, растапливая лед в моем сердце.
– Всегда так трудно найти тех, кто стал бы есть мои тортики без нытья о избыточных колориях и диетах!
Клятвенно обещаю никогда не роптать на толстый слой шоколада и сливок!
– торжественно провозглашает Ева, подняв вверх руку.
Хелена улыбается ей счастливой улыбкой:
А я обещаю всегда припасать для тебя самый лакомый кусочек, - вторит она девочке.
Мы весело смеемся, и это выглядит так естественно, так просто, словно мы знакомы сотни две лет, и Хелена наша добрая знакомая, с которой нас связывает много общих воспоминаний. Это приятно. Даже больше, это почти чудесно! Незнакомое, неожиданно приятное чувство.
Жаль, с нами нет Доминика, - сетует Хелена посреди нашего обильного застолья.
– Это мой старший сын, - поясняет она, заметив наши недоуменные взгляды, - он учится в Мюнхене и приедет только на каникулах. Я скучаю по нему...
Беседа наша течет на удивление гладко и непринужденно, и Юрген, когда мы вечером лежим в постели, замечает:
Хелена, конечно, выглядит настоящей куклой, ты права, но эта «кукла» не искусственная, как могло бы показаться, а очень даже живая и искренняя. Она мне понравилась.
Мне тоже, - нехотя признаюсь и я тоже.- Вечер получился интересным!
Теперь надо и нам пригласить их к себе в гости... из вежливости, - добавляет Юрген нерешительно (знает, как я болезненно воспринимаю новых людей в своем доме), но в этот раз я не могу с ним не согласиться. Было бы невежливо поступить иначе...
И вот мы уже вместе грилим у нас на террасе, и Хелена торжественно уверяет, что никогда в жизни не ела таких идеально прожаренных сосисок и куриных крылышек, как это выходит у моего мужа...
Отец Пауля был тот еще засранец, но готовить умел отменно, - сообщает она между куриными крылышками и огуречным салатом.
– Правда, даже у него с грилем всегда были не лады... Сжигал все до головешек!
Юргену, как мне кажется, эти похвалы приятны, и я делаю вид, что тоже проникаюсь ими, хотя на самом деле мне немного не по себе от этого почти варварского вторжения в нашу размеренную жизнь. Словно в курятник с добрыми несушками ворвался рыжий лис с историями про дикий лес... Кто хочет туда с ним прогуляться? Точно не я.
Радует только, что и Ева, и Элиас – оба наших ребенка - явно нашли общий язык с детьми Хелены: дочь играет с Паулем в настольную игру, а мелюзга носится на самокатах, выделывая на тротуаре всевозможные па. Вот бы и мне так же легко
Ты куда-то уплыла, дорогая!
– она трясет рукой с тонким золотым браслетиком у меня перед глазами.
– А я вот тут узнала, что ты, оказывается, совсем не умеешь кулинарить... Это правда?
Юрген виновато смотрит на меня - понимает, что мне его откровения с незнакомым человеком не доставят особого удовольствия. Я натянуто улыбаюсь и отвечаю, что печь-таки умею, но не настолько хорошо, чтобы этим можно было хвалиться... тем более в присутствии такого профессионала, каким является она сама. Та на секунду замирает, как перед стартом, а потом взрывается радостным озарением:
Тогда я просто обязана научить тебя! Мне это совсем несложно, а Юрген, - она тычет моего мужа локтем в бок, как закадычного друга, - потом только спасибо мне скажет...
Я мысленно пытаюсь понять, как оказалась в такой вот странной ситуации со странной же женщиной в виде собеседницы... А та между тем атакует дальше:
Думаю, завтра же и начнем наш кулинарный курс, как, ты не против? Я как раз планировала бисквитный рулет с начинкой из сухофруктов... Или ты хочешь что-то другое?
– она выжидающе смотрит на меня: складывается впечатление, словно все ее дальнейшее существование зависит от моего нынешнего ответа... и я отвечаю, что, да, рулет это самое то, что надо. Она лучится стопроцентным концентрированным счастьем, и я ощущаю себя пойманной на крючок рыбешкой, бултыхающейся на крючке длинного спиннера.... Не самое приятное ощущение, скажу я вам.
Следующее утро начинается для меня с яиц... самых обычных куриных яиц, которые следует тщательно взбить и растереть с сахаром... Мало того, что «урок» Хелена решает начать в восемь часов утра – ей на свежую голову, видите ли, лучше всего удаются бисквиты!
– так еще мне предстоит взбивать эти яица вручную. Без миксера!
Когда ты делаешь это вручную, Джессика, - наставляет она меня, повязав мне цветастый фартук с оборочками на груди, - то как будто бы вкладываешь в выпечку частичку своей души... Тесто делается воздушным и невесомым, словно кусочек перистого облака, таящего у тебя на языке!
Я бы и рада поверить в подобные метаморфозы, да только руки реально противятся подобным самоистязаниям.
Кусочек перистого облака?
– безрадостно цежу я сквозь зубы, но та не замечает моего настроения – или делает вид, что не замечает, это, конечно, больше похоже на правду – и говорит почти грозно:
Не будь такой кислой, Джессика, иначе наш бисквит так и не поднимется!
Я быстро закрываю рот и утыкаюсь глазами в свою миску с пятью белками, которые осклизлой массой, от которой даже немного подташнивает, бултыхаются в ее пластмассовых недрах. Я так увлечена, что даже не сразу замечаю затянувшееся молчание, повисшее между нами с Хеленой, а потом она вдруг говорит: