Грейте ладони звездами
Шрифт:
Не представляю, каково это, потерять любимого человека, и потому молчу, не зная, что на это ответить.
Тогда-то я и забрала Ника и ушла от Гюнтера, - продолжает подруга задумчиво.
– Мне давно следовало это сделать, да я все не решалась...
А как же Доминик, как он перенес ваше расставание?
Да неплохо, - пожимает она плечами, но заметив выражение моего лица, покорно добавляет: - Ну да, ему, наверное, было тяжело, признаю, но я была так влюблена в Алекса, что, боюсь, не очень обращала на мальчика внимание... Ему было семь, Джессика, я думала он ничего не понимает!
Мы замолкаем, каждый думая о своем.
Ты
– врывается на кухню Хелена, выхватывая кексницу прямо из моих рук.
– Отомри!
Я ей улыбаюсь, ну ладно, я ей почти улыбаюсь, прищуривая глаза в немом возмущении. Но она лишь добавляет на ходу:
Заверни в газету пару фужеров, хочу быть ко всему готова!
Так ты же уже упаковала целый батальон фужеров!
Я же сказала: хочу быть готовой ко всему.
И выскакивает за дверь. В открытое окно доносятся веселые голоса Элиаса и Томми, которые гоняют мяч на лужайке, раздается голос Юргена... Он грузит пляжные шезлонги и целую гору подушек.
… В тот вечер после нашего с Домиником «кекса примирения» и последующего праздничного ужина в честь его приезда, Юрген и говорит мне:
Не такой уж он и плохой парень этот Доминик Шрайбер, как ты мне накануне расписывала... Может, чрезмерно смазлив, этого у него не отнять, но в целом он мне даже понравился.
Я со стоном утыкаюсь лицом в его плечо: самой стыдно вспоминать, как я поносила его еще только вчера. Вот уж воистину говорят, не суди человека, пока не пройдешь милю в его обуви...
Не напоминай мне об этом, - мычу я в плечо Юргена, прижимаясь телом к теплому боку.
Он негромко посмеивается, зная, как я сейчас себя чувствую, особенно после того, как рассказала ему о признании Доминика, то есть о причинах его странного поведения при нашем первом знакомстве.
Признайся, ты была предвзята?
Признаю, я была предвзята, - послушно соглашаюсь я.
– Но он меня просто ошарашил своим поведением, - не удерживаюсь я тут же, - он появился весь такой... идеальный... и голый. И он флиртовал со мной... Со мной сто лет никто не флиртовал!
– восклицаю я так возмущенно, словно это может все объяснить.
Юрген поворачивается и смотрит на меня своими смеющимися глазами.
Мне стоит начинать ревновать?
– продолжает забавляться он.
– Моя жена мечтает о флирте...
И вовсе я о нем не мечтаю, - хлопаю мужа по животу.
– Не говори ерунды. Просто он застал меня врасплох...
В любом случае, он мне нравится... хотя мы с ним абсолютно разные. Да и Пауль тоже абсолютно другой...
Они братья лишь на половину, может в этом все дело?
Может быть, - соглашается Юрген, целуя меня в кончик носа.
– Может быть.
… И вот я сижу в парке в окружении целой армии тарелок, стаканов и разнообразной еды, а самого именинника, в честь которого все это устроено, нет и в помине. Хелена пытается держать лицо и не выставлять себя строгой мамочкой, которая вне себя от очередной выходки своего отпрыска, словно опаздывать на свои собственные именины – это такой новый вид светсткого этикета и нет ничего странного, что Доминик ему следует.
Я сердита. Мне не нравятся безответственные люди, мало того, они меня раздрожают, особенно если я отдала столько сил на нечто, призванное порадовать их, а тем и дела нет...
Пауль пытается читать, но Ева постоянно дергает его, задавая вопросы, на которые тому лень отвечать... Я все подмечаю.
Мне обидно за Хелену – она так старалась.
Прошел уже час с оговоренного времени встречи, а Ника все нет. Просто
Мама, Ник идет!
– кричит Томми, несясь к нас со всех ног. Они с Элиасом единственные наслаждаются данным мероприятием, скача повсюду, как два неугомонных заводных апельсина.
Хелена, враз оживившись, вскакивает на ноги, и мы с Паулем заговорнически переглядываемся - его взгляд словно говорит «я знал, что он нас не подведет», а мой отвечает: « я не была так в этом уверена, но рада, что ты оказался прав». Юрген сжимает мою ладошку - это он пытался меня успокоить, он всегда знает, когда я не в себе.
Невежливо было заставлять нас так долго ждать!
– отзываюсь я на этот его жест сердитым голосом.
Не порти Хелене праздник, - следует ожидаемый отклик. И я отворачиваюсь, чтобы наконец-то лицезреть нашего именинника, шагающего по зеленой лужайке под ручку с некой девицей... Это было оговорено заранее? Судя по удивленному лицу Хелены, нет.
А девица стоит каждой секунда того удивления, которое сейчас читается на наших лицах и, судя по тому, как она призывно повиливает бедрами и откидывает волны блондинистых волос своей холеной, маленькой ручкой с ярко-фиолетовым маникюром, ей хорошо известно о том впечатлении, которое она на нас производит. Если уж говорить начистоту, то она будто юная копия самой Хелены - не знаю, видит ли это еще кто-либо, кроме меня, но челюсть у Пауля явно немного отвисает (не думаю, что дело только в моем воображении), а глаза Юргена так и искрятся улыбкой...
Так вот, девица юна, фигуриста и очень хороша собой: мало того, что ее огромный бюст двумя белоснежными полукружиями вздымается над вырезом ее розовой маечки, так еще и ее юбка - право слово, юбка ли это вообще?!
– просто возмутительно-неприлично коротка. У меня возникает вполне уместный вопрос: как она собирается сидеть с нами на этом вот импровизированном празднестве без какого-либо стула? Хотя и со стулом ее ноги явно не стали бы более прикрытыми.
Вот так мы все на нее и пялимся, как сборище каких-то безумных недотеп, прежде не видевших ни одной красивой девушки, а Ник между тем подводит ее к нам и представляет Алиной. Та смущенно краснеет ровно в том месте, где ее бюст встречается с маечкой, словно тот специально симафорит о необходимости обратить на сие достоинство (на два достоинства, если быть точной) дополнительное внимание, если вдруг до этого кто-то мог упустить такое зрелище. Я ощущаю себя жалким лягушонком рядом с этой алеющей «розой» - просто неприлично быть такой чрезмерно женственной. Кажется, даже Хелена неловко поерзывает, а уж ей-то точно нечего за себя стыдиться...
Присаживайтесь!
– указывает она вновь прибывшим на свободные места на покрывале.
– Мы уже вас заждались, а между тем мое шоколодное суфле на торте не становится от этого лучше... Боюсь, оно может потечь!
– виноватое пожатие плечами. Как будто бы это она виновна в подпорченном суфле!
– Поэтому давайте сразу и приступим.
– С этими словами она ловко зажигает свечку на торте и произносит целую поздравительную речь, из которой я мало что улавливаю - слишком увлечена разглядыванием юной кипии своей подруги. Значит, вот как выглядят девушки, которые нравятся красивым мальчикам! Примерно так я и полагала... Хотя книги упорно пытаются убедить нас в обратном: мол, иногда красивым мальчикам нравятся простые девочки, такие как я, например... Нет, я, конечно, ничего такого не хочу сказать, но все-таки жизнь – это не книга. И вот новое тому доказательство! Интересно, а сам Доминик понимает, что эта девица феноменально напоминает его собственную мать? Было бы любопытно это узнать.