Грезы
Шрифт:
— Ах, я забыла бокалы. Кстати, в гостевом доме они есть. Может, принесешь?
Шон заколебался, вовсе не будучи уверен, что стоит сидеть вот так наедине с Сасс, ведь он потратил столько усилий, чтобы как можно реже встречаться с ней. Намек Курта был ему более чем ясен. И разлука с Сасс далась не так уж тяжело. Последние недели прошли плодотворно, он много работал и написал в одиночку так много — да, да, в одиночку и одинокий. Он даже ухитрялся не думать, что она делает в своем большом доме, с этим своим Куртом, и почти преодолел тягу к ней. Так что не будет
— У тебя сил не хватит, чтобы ее открыть, — пробормотал он и, не успела она возразить, как пробка выскочила из горлышка. Шампанское полилось мерцающим водопадом, и Сасс протянула свой бокал. Наполняя его, Шон сказал.
— Вот. Проводим шампанским уходящий год. Ты сейчас должна быть где-нибудь на балу со своим спутником, одетая в роскошное платье.
Шон наполнил и свой бокал, отставил в сторону бутылку и снова уселся в шезлонг. Сасс тоже присела, сделала глоток и лишь потом ответила. Шампанское показалось ей восхитительным, а компания замечательной.
— Сегодня не получилось. Курт не вернулся из Аризоны. Впрочем, ты этого не знаешь, ведь ты не показывал носа несколько недель.
— Это верно, — ответил Шон, внимательно глядя в свой бокал.
— Шон! — сказала Сасс. — Расскажи, как идут дела. А то я уже беспокоюсь. Я вложила в этот фильм почти все, что у меня есть. Ежедневно выплачиваю жалованье съемочной группе и хочу знать, когда можно будет приступить к съемкам. А ты даже не заходишь в дом! Как ты думаешь, сколько еще тебе понадобится времени на доработку сценария?
— Неужели я слышу жалобные стенания, мисс Брандт? — Шон поднял брови и поглядел на нее веселым взглядом. — Никто не ходит перед тобой на задних лапках, и ты чувствуешь себя немного одинокой? — насмешливо произнес он.
— Не говори глупости. Я вполне современная женщина. — Сасс фыркнула и подняла бокал, как бы провозглашая тост за свою независимость. — Я не нуждаюсь в мужчине, чтобы перестать хныкать. Мне нужен сценарий. Пачка листов, где содержатся все, все сцены, чтобы я могла приступить к съемкам. Вот, что мне нужно, Шон Коллиер. — Сасс почти точно изобразила ирландский акцент, наклонившись вперед и глядя на сидящего рядом черноволосого мужчину. — Я делаю ставку на свои деньги и свою репутацию. И пока что мне нечего предъявить.
— Ах, какая жалость, правда? — поддразнил ее Шон.
Он поднес к губам бокал, не в силах отвести от нее взгляда. В этот поздний час Сасс казалась совсем юной в неясном полумраке. Ее кожа сейчас не золотистая, как днем, а белая как фарфор, а вся она такая хрупкая, что, кажется, может сломаться от легкого прикосновения.
Сейчас она напомнила ему маленькую девочку в Рождество. Девочку, ожидающую, что отец сумеет найти денег на тот особый подарок, предмет ее мечтаний, без которого не представляет себе жизни. Шон тихо засмеялся и, еле сдержавшись, чтобы не прикоснуться к ней, осторожно поставил бокал.
Наклонившись, Шон поднял стоявший возле шезлонга
— Сасс Брандт, мне не хотелось бы омрачить такой прекрасный праздник. Я не смог это сделать к Рождеству, так что дарю с пожеланиями счастливого Нового года.
Сасс с трепетом приняла подарок, догадываясь, что это такое.
— Спасибо, — прошептала она. — Можно посмотреть?
На миг Шону показалось, что это его присутствие заставляет светиться по-особому ее глаза. Впрочем, он слишком многого хочет. Слишком на многое надеется.
— Конечно, Сасс. Открой, а я буду сидеть тут рядом.
С этими словами Шон поудобней устроился в шезлонге. Будь у него шляпа, он надвинул бы ее на глаза. А так он просто прикрыл их и затих, сжимая узкий бокал.
Сасс посмотрела на него, ее глаза прошлись по нему от чудесной густой шевелюры до кончиков поношенных ботинок. Шон Коллиер являл собой невероятное зрелище. Сасс тряхнула головой и одернула себя. Если в такую ночь, как эта, она будет смотреть на Шона слишком пристально, то может забыть, что в доме осталась Лизабет, а Курт уехал.
Она даже может забыть о том, что носит на пальце кольцо Курта, залог их будущего супружества.
С трудом оторвав глаза, Сасс развернула подарок, более драгоценный для нее, чем любой бриллиант. Сто двадцать страниц текста, оценить который по достоинству могла лишь она. И когда она стала читать при тусклом свете огней, освещавших пространство у бассейна, перед ее глазами возникли картины, а в ушах зазвучали слова. Сасс страстно захотелось произнести их вслух, захотелось стать Эйлин, и чтобы Курт стал Лайемом. Ей захотелось по-настоящему прочувствовать те муки, через которые прошел Шон. И не для того, чтобы причинить ему боль. Ей виделась за всем этим история падения и, в конце концов, триумфа.
Когда Сасс закончила чтение, перевернула последнюю страницу, она положила ладонь на руку Шона. Он медленно открыл глаза, но не пошевелился, лишь повернул к ней голову. Никто не произнес ни слова, они оба замерли. Наконец Шон протянул руку и нежным движением, от которого у Сасс захватило дух, вытер кончиком пальца слезу, катившуюся у нее по щеке. Когда он тихо провел пальцами по ее лицу и коснулся подбородка, в сердце Сасс поднялась буря. Ее захватило страстное желание получить от него нечто большее. Она склонила голову, пристыженная этим желанием, понимая, что оно возникло из-за того, что сценарий написан превосходно и роли замечательные. Отчаянно заставляя себя поверить, что это единственная причина ее желания, она с трудом заговорила.