Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
Еще Плазмидова, как и всегда, притащила с собой огромную суковатую палку, напоминавшую вырванное целиком с корнями деревце. Палка была лакированной, старуха опиралась на нее при ходьбе и носила свой чудной посох корневищем к верху. Посох был выше хозяйки раза в полтора. Наверное, профессор Плазмидова долго ругалась с охраной, прежде чем ее пустили сюда с этой шизоидной штуковиной.
Генерал Бидонов уже давно знал Плазмидову, хотя близко с ней знаком не был. Он никогда не понимал, зачем старуха таскает с собой эту палку-деревце. С одной стороны, формально Плазмидова была очень старенькой, поэтому ей нужно было ходить с «палочкой».
С другой стороны, возможно Плазмидова таким образом запугивала окружающих, создавая себе образ древней ведьмы из сказок. Но и это предположение было сомнительным. Плазмидова пугала одним своим видом, для схожести с ведьмой ей не требовалась никакая палка. Старуха была скрючена, как старая ива, голова у нее напоминала высохший урюк, из волос остались только несколько белых прядей, похожих на застарелую паутину. Зубов у Плазмидовой было только два, оба желтые и разрушенные.
Старуха страдала какой-то болезнью опорно-двигательного аппарата и постоянно тряслась всем телом. Голос у Плазмидовой был удивительно громким и дребезжащим и напоминал звуки открывающегося канализационного люка. Но взгляд белесых глаз был умным, ледяным и пронзительным.
Профессора Плазмидову боялись даже в КГБ, и не только из-за внешности.
Старуха была старейшим офицером Комитета, и на данный момент единственным действующим сотрудником, пережившим в свое время страшный тридцать восьмой год. Она никогда не занимала никаких руководящих должностей и работала исключительно в собственной узкой и специфической сфере. Сколько именно Плазмидова служит в органах, не знал никто, все довоенные документы, касавшиеся деятельности Плазмидовой, пропали еще во время Великой Отечественной.
Сама старуха всегда писала в документах, что является сотрудником ЧК с 1917 года, но всем в управлении было известно, что это ложь.
Морально-политический облик Плазмидовой также оставался загадочным. Согласно поступавшим к Бидонову доносам старуха в равной степени ненавидела СССР, капиталистический мир, советских диссидентов, да и вообще всех людей на Земле.
Сейчас Плазмидова, тряся плешивой головенкой на замотанной древним шарфом шее, внимательно осматривала зал:
— Ну, раз у вас нет вопросов, я, пожалуй, поковыляю на место, товарищи. А то в моем возрасте стоять — настоящее мучение. Кхе-кхе.
Плазмидова стала собирать засаленные бумаги. Но генерала Бидонова не устраивал такой доклад, он решительно придвинул к себе микрофон:
— Стоять незачем, товарищ Плазмидова. Дайте, пожалуйста, профессору стул... И подайте ей микрофон... Ага, благодарю вас. Останьтесь еще на минуточку, профессор. У меня есть к вам вопрос. Простой. Зачем мы здесь по-вашему собрались, товарищ Плазмидова?
— Понятия не имею, товарищ генерал. Если честно, я бы с удовольствием осталась дома и смотрела «В мире животных» с Николаем Дроздовым, — проскрипела старуха, — Сейчас как раз должен идти выпуск про сибирскую кабаргу, если конечно программа передач не врет...
— Я объясню вам, товарищ Плазмидова, — перебил генерал, — Дело в том, что здесь собрались ведущие медики, химики и биологи Советского Союза, а еще сотрудники государственной безопасности из нашего управления и центрального аппарата. И всех этих людей объединяет то, что они занимаются, каждый со своей стороны, феноменом Гриба. И каждый из них видит свою часть
Но я считаю такую ситуацию в корне неверной. Я полагаю, что для эффективной работы в своей области каждый из собравшихся здесь должен обладать всей полнотой информации о Грибе и видеть общую картину в целом. Именно в этом и состоит цель данного собрания. Врачи должны узнать от биологов о биологических свойствах Гриба, химики — выслушать наших следователей и понять, откуда взялся Гриб, а сотрудники КГБ — уяснить посредством рассказа врачей, какое влияние оказывает Гриб на детей. Мы здесь делимся друг с другом информацией, товарищ Плазмидова.
Вы ведь слушали предшествовавший вашему доклад профессора Топтыгина?
Профессор говорил очень доходчиво, он избегал сложных терминов и сопровождал свой доклад наглядными фотоматериалами. Он говорил понятно. А в вашем докладе я, если честно, не понял вообще ничего. Как и люди в зале.
Иначе говоря, поставленная задача не была выполнена, товарищ Плазмидова. Мы все здесь осознаем, что вы исключительно узкий и уважаемый специалист. И тем не менее. Расскажите нам, пожалуйста, то же самое, только доходчивее. Вы меня понимаете?
В промежности у Бидонова снова резко дернуло, он поморщился и поерзал на мягком стуле.
— Ясно, товарищ генерал, — старуха кивнула трясущейся головой, — Иначе говоря, тут собрались детсадовцы из младшей группы, и мне надо разжевывать им терминологическую кашку. И это в ситуации, когда мы обсуждаем субстанцию, разрушающую одним фактом своего существования все современные научные представления о мире. Верно?
— Все правильно, товарищ Плазмидова. Вы уж разжуйте нам, убогим. Прошу вас. И я вижу, что вы принесли целых два диапозитива. Почему бы вам не показать их нам?
— Ага, детсадовцы хотят картинок, — проворчала в микрофон старуха, — Ну что же, хорошо. Будут вам картинки. Вот смотрите.
Плазмидова затолкала в диапроектор диапозитив, и на экране появилась знакомая генералу Бидонову банка с Грибом. На банку была наклеена бумажка с номером «389116». Но эту бумажку наклеили не сотрудники госбезопасности и не ученые. Она уже была на банке, когда некий Цветметов принес ее Топтыгину.
— Вот это вещество в банке — субстанция, известная вам как «Гриб», — закаркала Плазмидова, — Хотя это не совсем так. Дело в том, что в банке на самом деле находятся два вещества, находящиеся друг с другом в симбиотических отношениях. Слово «симбиотический» надо объяснять? Надеюсь, что не надо, потому что я этого делать не собираюсь.
Итак, вот эти серые кусочки, плавающие на поверхности, и являются тем, что профессор Топтыгин решил назвать «Грибом». На самом деле они не серые, серыми они кажутся только на фотографии. В принципе, эти кусочки не имеют цвета в человеческом понимании этого слова вообще. Каждый видит их по-своему.
Мы проводили опыты, и выяснилось, что одномоментно разным людям эти кусочки кажутся разными по цвету. Например, я видела их черными, а моя ассистентка — желтыми, а уважаемый профессор Топтыгин вообще фиолетовыми. Но и это еще не все. Дело в том, что эти кусочки еще и постоянно меняют цвет, но эта смена цвета также субъективна. Одним кажется, что цвет поменялся, другие утверждают — что остался прежним. Это уже не говоря о том, что каждый из этих кусочков мерцает и меняет свой цвет индивидуально. На данный момент я неспособна объяснить этот феномен.