Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
Цветметов увидел двух охотников в тундре. Черноглазый дикарь пытался предупредить о чем-то светловолосого юношу, но юноша не знал его языка, а опасность тем временем все приближалась. Это означало:
— Я не понимаю.
— Хули тут понимать? — рассвирепел Цветметов, — Я спрашиваю, когда это произойдет? Когда этот мудак меня убьет? Когда?
Ответом был тот же образ охотников.
— Я не понимаю.
— Бля, — совсем расстроился Цветметов, — Вот, смотри, рассольчик, я сейчас возьму календарь...
Цветметов
— Ну скажи, хотя бы, какое там было время года, когда меня застрелили, а то я нихуя не рассмотрел. Может, был какой праздник или выходной? Ну там Новый Год, годовщина Октября, день рождения Ильича, или что-то в это роде... Скажи мне, блять, через сколько суток с этого самого момента это произойдет? Ну, сколько раз солнышко встанет и опять закатится, прежде чем меня убьет этот мудак?
Ответом Цветметову был уже знакомый образ парящих в пустоте геометрических фигур и линий, потом он увидел маленьких дикарей в юрте, девочка стащила с себя сшитый из шкур плащ и показала мальчику грудь со вставленным в сосок железным кольцом. Последним был показанный Цветметову уже в третий раз образ говоривших на разных языках охотников в тундре.
— Я показал. Я не понимаю.
Цветметов уже собирался обматерить рассол, но в этот момент баночка вдруг снова начала вещать.
Цветметов увидел моряков на деревянном корабле, плывущем по ледяному океану. В воздухе свистели подожженные стрелы, корабль пылал. Моряки пытались спастись, бросившись с корабля в воду, но в воде их пожирали жирные черные твари.
— Страшно.
Это была не совсем фраза, скорее эмоция, переданная через образ.
Цветметов осознал, что страх баночки напрямую касается видения о смерти Цветметова, но не самого убийства, а чего-то другого. Там в видении промелькнуло нечто ужасное, нечто напугавшее баночку и вогнавшее ее в состояние шока.
Страх, транслируемый заготовкой в мозг Цветметова, был настолько сильным, что Цветметов даже забыл о собственной смерти. В видении было нечто гораздо более жуткое, на фоне чего смерть Цветметова казалась пустяком. Но это нечто промелькнуло там лишь на мгновение, Цветметов не понимал, что именно так напугало баночку.
Перед Цветметовым вновь возник образ старухи у костра, этот образ уже был ему знаком, он означал:
— Человек.
Цветметов увидел, как огромный волк прыгает из засады на охотника, как дикарь ест ядовитые пьянящие ягоды в юрте, как высокий мужчина втыкает в мерзлую землю тундры пограничный костяной столб.
— Он там, в видении. Он рядом.
— Послушай, рассольчик, не надо так переживать...
Но баночка теперь даже не слышала Цветметова, Цветметов ощущал ужас, объявший заготовку, ей сейчас нужен был собеседник, готовый разделить с ней страх и горе, ужасное и невыносимое. Цветметов
Мальчик вырвал у девушки из рук железный кувшин. Охотник бил оленей на чужих землях. Дикарь ударил ножом своего товарища и сорвал с окровавленной шеи костяной амулет. Двое мужчин забрались в костяные санки. Человек на ярмарке на берегу океана набивал карманы вяленым мясом. Черноглазый юноша похитил чужую женщину из юрты.
— Вор.
Дикари изнасиловали девушку, и она родила черноглазого ребенка. Волчица в тундре ощенилась мертвыми волчатами. Старик ел гнилое мясо. Человек убил собственного отца в жарко натопленной юрте. Девушка и юноша предавались любви, рядом лежали их костяные доспехи и ножи.
— Ублюдок.
Цветметову казалось, что у него сейчас взорвется голова. Он хотел попросить баночку пощадить его, остановиться, но баночка продолжала вещать. Цветметов не мог говорить, сам дар речи был потерян, сметенный мощным потоком видений. Образы теперь стали совсем другими — они были эмоционально насыщенными, окрасились страхом, неуклонно переходившим в ненависть. Каждое видение болью отпечатывалось в мозгу Цветметова. Цветметов раньше никогда не ощущал такой мощной, всепоглощающей злобы.
Дикари ворвались в деревню и перебили всех детей и женщин, пока мужчины были на охоте. Правитель приказал отрезать груди девушке. Деревянные корабли с костяными каркасами горели и тонули. Мужчина вошел в запретное место. Черноглазого юношу закололо рогом косматое чудовище. С юга пришел новый воинственный народ, убивавший и высоких светловолосых людей, и черноглазых дикарей. Дети резали собственных родителей. Убийства. Казни. Смерть. Катастрофа.
— Мразь. Вор, ублюдок, мразь.
Цветметов сходил с ума, образы громоздились один на другой. Среди них постоянно мелькало нечто размытое и резко контрастирующее со всем остальным, вначале оно только смутно ощущалось, но потом, возрастая, становилось все более ярким и четким. Постепенно этот образ вытеснил все остальные, заполнил все сознание Цветметова, и тогда Цветметов понял, что он наконец видит его, человека которого боялась и ненавидела баночка. Цветметов сразу понял, что это не Черный Человек, не тот, кто убил Цветметова. Этот был другим.
— Вор.
Видение колебалось и мерцало, окрашенное ярко-красной ненавистью, смешанной со страхом.
Цветметов стоял где-то очень высоко, под самыми облаками. Наверное, это была какая-то башня, но ее очертания были размытыми, баночка не хотела показывать Цветметову, где именно он находится. Цветметов смотрел вниз на раскинувшийся под башней городок, несмотря на огромную высоту, он видел городок совершенно ясно, во всех деталях.
Поселение было пустым, заброшенным, на улицах лежали трупы. В центре города возвышался памятник, изображавший человека со стаканом в руке, на магазинах висели вывески — некоторые на русском, другие на иностранных неизвестных Цветметову языках.