Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
— Теперь давай про филинов, — потребовал тем временем Герман, — То, что ты рассказал нам, безусловно ужасно, но это еще не дно колодца. О, нет. Все гораздо хуже. Расскажи всем про филинов, пусть узнают.
— Про них много можно рассказать, — вздохнул Айрат, все еще держа за хвост мышонка-мутанта, бывшего яркой иллюстрацией к его истории, — Но ведь время моего выступления ограничено, так? Поэтому я буду по возможности краток.
В общем, однажды Иванов захотел накормить этими мышатами птичек. Он посадил грибифицированных мышат на крыше, в клетке с открытым верхом. Как известно, мыши — любимое лакомство филинов, и несколько дней
Вдумайтесь в то, что я говорю.
Речь идет не о мутации потомства, как в случае с мышами, а об изменении взрослых филинов, которые жрали грибифицированных мышат. Филины стали расти и умнеть на глазах. Более того, они привели к нам своих друзей из окрестных лесов. Через месяц к нам летало обедать уже несколько десятков филинов, судя по всему, специфический корм Иванова вызывает у птиц зависимость типа наркотической.
Филины подружились с Ивановым, вскоре мы выучили их нескольким командам, на ордынском языке естественно. Мы образовали с филинами симбиоз, они защищают и слушаются нас, а мы, в свою очередь, кормим их любимым кушаньем — мышатами-мутантами. На голове у филинов стала проступать какая-то клейкая жижа, и мы решили надеть на них тюбетейки, ради психологического эффекта устрашения наших врагов. Благодаря этой жиже тюбетейки не падают с птиц даже во время полета. Раз в день мы снимаем с них тюбетейки, и филины чешут друг другу головы. Не знаю, чешут ли друг друга обычные филины, думаю, что нет. Но наши филины, как многие из вас видели своими глазами, больше обычных в несколько раз, а по уровню интеллекта и социального взаимодействия они не уступают дрессированной собаке.
К сожалению, я не подскажу вам никаких методов борьбы с филинами. Я бы хотел честно исполнить свою часть договора с Германом, но простых способов победить наших филинов не существует. Просто стреляйте в них, хотя попасть по летящим птицам — нетривиальная задача, особенно, когда вас одновременно обстреливают с земли. Собственно говоря, так мы и воюем — боевая группа стреляет по противнику, а филины обеспечивают поддержку с воздуха и рвут наших врагов когтями. Мы, наверное, единственная на данный момент армия мира, у которой есть авиация.
Вам следует также знать, что часть филинов охраняет наш лагерь постоянно, а во время вылазок мы призываем птиц на поле боя свистками. Так что если встретите наш боевой отряд — прежде всего, убивайте людей со свистками. Если убьете их быстро — возможно избежите встречи с филинами. Ну а если...
Но закончить фразу Айрат не смог. Мышонок-мутант, все это время раскачивавшийся на собственном хвосте, наконец достиг достаточной амплитуды, и его помещавшаяся на спине голова жадно впилась зубами в палец ордынца. Айрат вскрикнул, его палец обагрился кровью. Он отпустил мышонка, и получившая свободу тварь упала на железные листы трибуны.
Мышонок стремительно заметался, сначала он бросился к Хрулееву, но потом, передумав, попытался цапнуть за палец ноги Блинкрошева, одетого в шлепки на босу ногу. Блинкрошев удивительно быстрым для его жирной туши движением увернулся от укуса и попытался растоптать мышонка. Но это ему не удалось, огромная нога Блинкрошева прошла мимо твари и с гулким стуком опустилась на железную трибуну.
Герман завизжал удивительно тонким голоском. Сначала
— Убейте его, блядь, сейчас же! — заголосил Герман.
Хрулеев понял, что у бесстрашного вождя тоже есть слабости, судя по всему, Герман панически боялся мышей. Впрочем, здесь было, чего боятся. Хрулеев не был биологом, но понимал, что мыши так быстро двигаться не должны.
Мышонок был слишком стремителен, пятая нога и две лишние головы совершенно не мешали ему уходить от неуклюжих атак Блинкрошева. Хрулеев с ужасом увидел, что тварь умело пользуется собственной пятой ногой, мышонок опирался на нее, эта нога не только не замедляла его движения, но и придавала скорости.
Мышонок бегал зигзагами, вертелся на месте, постоянно менял направление. Во всех его перемещениях был стремительный и умный расчет. Хрулеев подумал, что такой же расчет и скорость движений он уже видел у детей, когда они убивают взрослых. Эта мысль напугала его еще больше.
Охранники возле трибуны стали целиться в мышонка из калашей, но Люба заорала:
— Опустить оружие! Вы нас всех сейчас положите, придурки! Я сама! Блинкрошев, свали.
Блинкрошев прекратил сражение с мышонком и спрыгнул с трибуны. От этого маневра трехсоткилограммовой туши Блинкрошева трибуна затряслась. Хрулеев думал, что мышонок бросится вслед за вкусным Блинкрошевым, но тварь теперь побежала к Айрату, посасывавшему укушенный палец.
Но Любу это не смутило, она вынула из кобуры макаров, сняла с предохранителя, прицелилась и выстрелила. Пуля гулко вошла в железный лист, оставив после себя черную дыру.
Мышонок не пострадал, но сменил направление движения. Теперь он побежал к трупу застреленного Хрулеевым мальчика, все еще лежавшему на трибуне. Люба выстрелила еще раз, но на этот раз пуля угодила в труп. Мышонок весь перемазался в крови мальчика, теперь он бежал к Хрулееву. Люба выстрелила в третий раз и сделала в трибуне еще одну дырку.
— Да блядь, — зарычал Герман, — Ты не в тире, сука тупая. Просто убей этого монстра!
— Дайте мне пистолет. Я убью его, — неожиданно для себя самого заявил Хрулеев.
Люба проигнорировала его, но Герман заорал:
— Дай ему, дай! Все равно нихуя не умеешь.
Люба нехотя протянула Хрулееву макаров. Мышонок сейчас бегал между ордынцем и трупом мальчика.
Давным-давно, когда у Хрулеева был собственный оружейный магазин, он отстрелял из макарова не меньше десяти тысяч патронов. Ничего сложного. Цель правда исключительно подвижна и перемещается по сложной траектории. Но с двух метров не промахнешься, тем более, что цель относительно крупная. Не меньше тощей кошки. Но по кошкам Хрулеев никогда не стрелял.
Хрулеев прогнал из головы все мысли и, не целясь, выстрелил с упреждением.
Из пораженной головы на спине мышонка вырвался фонтанчик крови, раздался злобный писк. Тварь еще пыталась ковылять, но Хрулеев вогнал в оставшиеся головы еще две пули.
Мышонок последний раз вспискнул, повалился на бок и затих. Обиженная Люба отобрала у Хрулеева пистолет, Блинкрошев снова залез на трибуну, отчего ее железные листы сразу прогнулись.
— Вот такие стрелки нам нужны! — радостно заявил Герман, — Я желаю, чтобы сегодня шестнадцатому градусу Хрулееву дали двойную порцию гречи и одну карамельку.