Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
— Спасибо, Герман, — поблагодарил Хрулеев. Он знал, что карамель из личных запасов Германа была исключительной наградой, выдаваемой только за особые заслуги.
Ордынец бросил на трибуну ставший теперь бесполезным мешок. Его палец все еще кровоточил.
— Я в принципе рассказал все, что ты хотел, Герман, — сказал Айрат, — Мы с Валей хотели бы уйти прямо сейчас, чтобы до темноты успеть добраться до нашего домика.
Герман поглаживал бороду:
— Ну конечно. Но тут есть несколько проблем, Айрат.
Айрат нахмурился, а Герман дружелюбно продолжил:
— Во-первых, я не могу дать вам еды. У нас самих нечего
Во-вторых, я, конечно же, не могу отпустить с тобой Валю, дело в том, что она наша сестра. А я не отпускаю никого из наших сестер или братьев с элеватора. Это было бы жестоко, выбросить в этот страшный мир, где нет моего мудрого руководства, бедную Валю.
Ну и в-третьих, ты забыл с кем имеешь дело, Айрат. Ты забыл, что я справедлив. А справедливый человек не станет награждать предателей. Ты же предал своих, променял друзей на бабу. Ты киданул собственное руководство, эту вашу ханым, или как ее там. Как руководитель, я не могу одобрить такого поступка. Ты конечно дал нам много полезной информации, но я не могу одобрить, прости. Но с другой стороны, ты принес нам пользу. Поэтому наградить тебя я не могу, зато, будучи милосердным, могу простить. Я думаю, тебе стоит остаться у нас, Айрат. У нас хорошо.
— Что? — Айрат помрачнел еще больше, голос у него дрогнул — Остаться? Чтобы мне отрезали яйца? Кутагымны тотсын!
— Слушай, Герман, он по-моему тебя на хуй послал, — продемонстрировал лингвистические способности Блинкрошев.
Айрат стал медленно отступать к Вале, но Люба преградила ему дорогу.
Тогда Айрат бросился на Германа. Люба резкой подсечкой повалила ордынца, Айрат успел вытянуть вперед руки, и упал на четвереньки. Люба ударила его ногой под дых, а следующим хлестким ударом армейского ботинка столкнула Айрата с трибуны.
Ордынец повалился на землю, охрана бросилась избивать его ногами и прикладами. Валя плакала, закрыв руками лицо. Люба подошла к ней, нежно приобняла и что-то зашептала девушке на ухо.
— Ну хватит, — лениво распорядился Герман спустя полминуты.
Охранники расступились.
Хрулеев увидел, что лицо Айрата превратили в кровавое месиво, перепачканная кровью тюбетейка слетела с головы ордынца и валялась на земле. Одна из длинных рук Айрата была загнута за спину в неестественном положении, судя по всему, ее сломали сразу в нескольких местах. Пальцы на руках тоже были переломаны.
— Юридически Айрат однозначно стал германцем, несмотря на его отказ присоединиться к нам, — заявил Герман, — Отказ не имеет значения, ведь я приказал ему стать германцем. Это большая честь, от нее нельзя отказаться. А раз Айрат стал германцем — значит, на него распространяются наши законы. А по нашим законам, в свою очередь, за покушение на мою жизнь полагается отправка в Молотилку. Он покушался на меня, вы все это видели. Но, с другой стороны, его уже неплохо обмолотили и без всякой Молотилки. Но закон есть закон. Так что, я полагаю, что Айрата все же следует отправить в Молотилку. Таково мое решение.
Закончив заниматься юридической казуистикой, Герман удовлетворенно погладил бороду.
— Безупречная логика, Герман, — не преминул заметить Блинкрошев.
Ордынец не двигался, хотя
— Ну хватит там ворковать! Ох уж эти бабы. Валя, ты отлично потрудилась, благодаря тебе мы теперь обладаем полной информацией об обороноспособности ордынцев. Мы сейчас информированы, как никогда! Твои заслуги не останутся без награды, Валя. Я желаю, чтобы Вале дали сегодня двойную порцию гречи и карамельку. Нет, даже две карамельки.
Но Валя продолжала рыдать, Люба обиженно посмотрела на Германа, но ничего не сказала.
— Ладно, в лазарет ее. Перенервничала, бывает, — сочувственно произнес Герман.
Люба осторожно спустила Валю с трибуны, и Шнайдер увел плачущую девушку.
Герман взял УДП, который Айрат выронил, еще когда был укушен мышонком, и повернулся к толпе собравшихся:
— Завтра величайший день в истории! Завтра мы нанесем наш первый удар Великого Похода Германа! С завтрашнего дня все будет иначе, вся ваша жизнь изменится. Мы больше не будем прятаться по углам и отсиживаться на элеваторе. О, нет. Мы храбро пойдем прямо в логово врага. Но мы направим наш удар совсем не туда, где ожидает его ощутить наш враг. Мы перехитрим ордынцев, детей и Гриб! Завтра ордынцы будут собирать последний урожай картошки на поле возле деревни Сокольники. Как вам известно, осень была теплой, и картошка наверняка уродилась на славу. И завтра каждый из вас получит лично от меня тарелку жареного картофана с салом! Ордынцы оккупировали, захватили это поле. Они отняли у нас нашу картошку. Они засадили это поле, не спросив моего разрешения. Это неприемлемо. Все поля в округе принадлежат мне, весь сраный мир принадлежит Герману! Вся картошка в мире — моя, ведь я единственный, кто сдерживает окончательное торжество Гриба! Вы готовы сразиться, мои верные германцы?
Толпа забушевала:
— Да! Мы готовы! Веди нас, Герман! Хотим картошки!
— Хорошо. Я уверен в нашей победе, — продолжил Герман, — Ордынцы не ждут нашего удара, а значит, применив верную тактику, мы победим. У нас есть такие меткие стрелки, такие как... как Хрулеев, у нас есть отважные бойцы, способные принести нам картошку и победу!
Картошка!
Победа!
И никакие филины нас не запугают. Мы зажарим этих тварей вместе с нашей картошкой!
Но я, конечно, не могу отправить сражаться всю мою доблестную охрану, у них есть задачи гораздо важнее картошки. Поэтому с завтрашнего дня я объявляю рекрутский набор. Каждый второй мужчина в возрасте до шестидесяти лет обязан завтра в семь утра явится сюда, на площадь к Молотилке. Каждый отсек сам должен выбрать, кого отправить в рекруты, я предоставляю вам полную свободу в этом вопросе.
Ордынцы начнут копать картошку в полдень. Мы бы конечно могли атаковать поле, когда там не будет ордынцев и взять себе картошку, но я так никогда не поступлю, Это подло и бесчестно! Кроме того, мы должны убить как можно больше врагов! Так что завтра все рекруты должны быть на площади. Вам дадут оружие, а вид Молотилки укрепит вашу отвагу! Пленных не брать.
А теперь я желаю, чтобы этим дохлым детям отрезали головы. Черепа должны быть очищены от плоти и насажены на колья в моих личных угодьях. Пусть они послужат уроком врагам Германа. Тела выблядков бросить в Молотилку! Ордынца тоже в Молотилку, и ебаного физрука туда же! Хватит говорить о Молотилке, пора кормить ее!