Грибная красавица
Шрифт:
– Вы знаете обвиняемую?
– Да, я хорошо знаком с помчицей Малко.
– Расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились.
– Тридцать лет назад я заведовал кафедрой фармакологии при Академии. С помчицей Малкой нас свели общие знакомые, она очень интересовалась работами по косметологии и была готова пожертвовать крупную сумму на разработку эликсира молодости. А я был амбициозным дураком, которому хотелось прославить свое имя.
Старик горестно покачал головой. Я подал ему стакан воды.
– И я взял деньги. Работал круглые сутки, исследовал все новые составы кремов и настоек. Помчица постоянно
Старик дрожащей рукой поднес ко рту стакан воды, сделал глоток. В зале стояла гробовая тишина. Лицо отца Бульвайса наливалось кровью.
– Купец сказал, что больше не будет рисковать, доставлять товар становилось все более накладно и опасно. Я поехал к помчице в поместье сообщить эту новость. Она казалась очень странной, совсем безумной, потащила меня в подвал. Все это время она тоже пыталась вырастить этот гриб, и в отличие от меня, у нее получилось. Грибница прекрасно прорастала в ...- старик тяжело сглотнул.
– В человеческом теле. Она заразила спорами гриба свою дочь. Заперла бедную девочку в подвале и смотрела, как ее тело разъедает страшная грибная плесень... Я пытался образумить помчицу, но она накинулась на меня и приказала убираться.
Профессор замолчал, молчал и я.
– Я уже стар, мне мало осталось, поэтому хочу хотя бы перед смертью облегчить душу. Я должен был донести на помчицу, остановить ее, но она пригрозила мне. Контрабанда товаров из Мертвых земель - тяжелое преступление, и я мог бы лишиться всего. Кроме того, спустя несколько месяцев она приказала мне уволиться и уехать. И забрать с собой ее дочь. Она ей была больше не нужна, но помчица щедро заплатила тогда, и платила исправно каждый месяц деньги на содержание девочки. Я думал, что на этом все закончилось, и заботился о несчастной, думая, что искупаю свой грех. Если бы я только знал!
Мне вспомнилась записка Лидии, и осененный страшной догадкой, я спросил:
– Уточните, о какой из двух дочерей помчицы Малко сейчас идет речь?
Старик поднял голову и очень твердо сказал:
– Конечно, о старшей. Я говорю про Анну Малко.
Гомон удивления прокатился по залу. Старшая дочь помчицы, заявленная как свидетель защиты, присутствовала в зале. Сейчас эта дебелая матрона с мелкими невыразительными чертами лица сидела, крепко сцепив руки, поджав губы и опустив грязно-серые глаза.
Отец Бульвайс вскочил и заявил:
– Ваша честь, свидетель лжет! Старшая дочь помчицы жива-здорова и присутствует здесь!
Старик покачал головой.
– Это самозванка!
У меня неприятно засосало под ложечкой. Сколько же еще сюрпризов эта мерзавка мне приготовила? Могла бы рассказать все заранее!
– Ваша честь, я прошу вызвать, повторно вызвать Анну Малко. Настоящую Анну Малко!
Матрона нерешительно встала со скамьи, но тут театрально распахнулись двери, и Антон вкатил коляску с девушкой в накидке. Одного взгляда на несчастную было достаточно, чтобы понять, что именно она и есть Анна Малко. Фамильное сходство было удивительным. Лицо было совсем юным, хотя Анне должно быть под сорок.
Отец Бульвайс не думал сдаваться.
– Почему мы должны слушать эту девицу? Как она докажет свою личность?
– По-моему, уважаемый коллега, одного взгляда на нее и вашу подзащитную уже достаточно, чтобы понять, кто здесь настоящая Анна Малко. - Я парировал выпад и вопросительно взглянул на судью.
Судья задумчиво кивнул. Антон подкатил коляску к стойке свидетеля и замер рядом.
– Назовите свое имя, пожалуйста.
– Анна Малко, - голос девушки был сиплым, дыхание тяжелым. Она явно была тяжело больна.
– Здравствуй, мама, - она уставилась на колдунью взглядом, полным боли и ненависти.
Помчица подскочила и крикнула:
– Ты мне не дочь! Неблагодарная дрянь! Заткнись немедленно и убирайся отсюда, иначе...
– Иначе что?
– просипела несчастная.
В зале поднялся шум, судья вынужден был постучать молотком, призывая к спокойствию.
– Тишина в зале! Продолжайте.
– Госпожа Малко, расскажите....
Девушка меня не слушала.
– Зачем ты сотворила со мной это? Что я тебе сделала? За что?
– ее глаза теперь наполнились слезами.
– Только за то, что посмела быть молодой и красивой, а ты старела? Я все думала, гадала, в чем моя вина! Когда мою плоть разъедала эта мерзкая гадость, когда ты по каплям выпивала мою красоту и молодость, когда заперла меня в подвале, я все думала и не могла понять, за что! Ты же моя мама! Ты должны заботиться и любить меня!...
Я прервал девушку.
– Вы подтверждаете, что именно ваша мать, помчица Малко, провела над вами колдовской ритуал?
– Да, подтверждаю! Более того, я хочу, чтобы все увидели, что именно она сделала со мной!
– девушка бессильно мотнула головой Антону, и тот быстрым решительным движением сдернул с нее накидку, прежде чем я успел сообразить, что произойдет. Подавленные вскрики ужаса прокатились по залу. Обнаженное до пояса тело девушки было странным и рыхлым, словно шляпка гриба, изъеденная зеленоватой плесенью. С трудом угадывались руки и плечи, было видно, как тяжело дается несчастной каждый вздох, она словно дышала всей кожей, каждой ее порой. Это было тяжелое и отвратительное зрелище.
– Довольно!
– я с трудом нашел в себе силы кивнуть Антону, и тот после секундного колебания вновь набросил накидку на плечи девушки.
– Я не могу сама о себе заботиться! Мое тело полностью изъедено этой гадостью, я заживо гнию, понимаете? Меня на этом свете держало только одно - желание увидеть свою мать и спросить ее, за что? Почему она молчит? Заставьте ее говорить!
Глаза девушки стремительно наполнялись безумием и болью.
– Ваша честь, я думаю, достаточно. У меня больше нет вопросов к свидетелю.