Грим
Шрифт:
Если честно,
Вам нужны извинения,
Мне это неинтересно.
Что касается вашей доброты…
За ней вы скрываете вашу слепоту.
Пожалуйста, откройте глаза.
Depeche Mode — Condemnation
Время между сном и бодрствованием — особое время. Ты находишься на грани между реальностью и иллюзиями своего сознания. И как же не хочется просыпаться, как же хочется продлить это сладостное мгновение, последние секунды перед тем, как снова окунуться в реальность. Особенно если
Но жизнь нельзя проспать. Жизнь всегда полна сюрпризов. Она может круто свернуть в сторону, куда вы даже и не думали глядеть. Но никогда не свернет назад. Только вперед. Покорять новые высоты, преодолевать новые проблемы, радоваться новым свершениям. И просто жить.
Гермиона не хотела просыпаться. Не хотела снова окунаться в свою реальность с чучелами, демонами, вырванными сердцами. А может, просто не хотела расставаться с чудесным миром снов, в котором можно было изменить все по своему желанию.
Она знала, что ей уже пора вставать, собирать тяжеленные учебники в сумку и затем идти на пары. За многие годы уже выработалась привычка вставать в будни в определенное время. Такая привычка есть у большинства людей. Сначала привыкаешь вставать в школу, затем на работу. Вся жизнь расписана по часам. Но иногда все же стоит нарушить это расписание.
Раздался стук в дверь.
— Гермиона! Ты идешь на завтрак? — спросил голос Джинни.
«Я ничего не слышу. Я сплю», — раздраженно произнес голос внутри головы старосты.
— Гермиона!
Стук повторился. Затем послышался звук удаляющихся шагов. Похоже, младшая Уизли решила, что староста уже завтракает в Большом зале.
«Ура!» — подумала гриффиндорка.
Совесть еще пыталась роптать на то, что нельзя опаздывать на пары, но Гермиона быстро заткнула ее. В кровати было так тепло и уютно, что совсем не хотелось даже немного двигаться.
Девушка снова погрузилась в сновидения. Сначала это была обычная цепь образов, складывающаяся из несвязанных картинок, эмоций, знакомых и незнакомых людей, мест и событий. А затем сон переменился.
*
Она снова на том злополучном пирсе. Чучело заносит над ней свой ржавый крюк. Она бежит от него вперед, приближаясь к концу пирса, впереди — темная гладь Черного озера, позади — адская соломенная кукла.
Девушка вздохнула, понимая, что у нее нет выбора.
Вода мгновенно «обожгла» Гермиону ледяным огнем. Ее немилосердно закрутило и завертело в разные стороны, словно она попала в бурный водоворот.
Чудовищная сила тащит ее назад, без устали и снисхождения в невыносимо ледяном потоке. Легкие разрываются от нехватки воздуха, но холод так сдавил грудь, что невозможно вдохнуть.
Секунда. Еще одна.
Легкие горят невыносимой болью.
Нельзя делать вдох. Но организм не слушался голоса разума, рефлексы брали свое.
Гермиона открыла рот, и легкие расширились до предела, пытаясь вобрать столь необходимый организму кислород. Обжигающая ледяная вода хлынула в
Сон зашел в тупик и снова переменился.
Теперь она стояла в каком-то совершенно незнакомом помещении. Вокруг сновали толпы людей. Пробегающий мимо тучный мужчина оттолкнул ее в сторону, расчищая себе дорогу. Гермиона, не удержавшись, упала на женщину. У той из рук посыпались бесчисленные пакеты. Один из них порвался, и по перрону посыпались крупные зеленые яблоки.
«Стой!» — раздался чей-то крик, эхом наполнивший станцию метро. Гермиона обернулась и увидела бегущего к ней Драко Малфоя. Девушка почувствовала, как ее начинает охватывать страх. У Малфоя вместо глаз были две черные дырки, из направленных на гриффиндорку ладоней било два ослепительно-белых луча.
Она понимала, что ей не спастись…
*
Гермиона широко распахнула глаза.
Малфой, метрополитен — все исчезло.
Как же Гермиона была рада увидеть свою комнату, беспорядок на столе, гору учебников, которые она так и не заставила себя разобрать.
Она помнила, что в ее последнем сне видела что-то необычное, очень важное. Но картины стремительно таяли в ее голове, уносясь куда-то в глубины ее памяти.
— Кошмары? — произнес чей-то сонный голос над самым ухом.
Девушка лежала спиной к Гриму, обнимавшему ее за талию. Гермиона попыталась высвободиться, но объятия мужчины были слишком крепкие.
— Когда я просила тебя остаться… В общем, ты мог вполне лечь на диване.
— Конечно, мог, если бы кто-то клещом не вцепился в мою руку. Не отрывать же тебя силой было.
— Да? — рассеяно произнесла Гермиона, убирая упавшие на лицо пряди волос. — Вопросов больше не имею.
— Но, если тебя так напрягает…
Гермиона почувствовала, как ее больше ничего не сдерживает.
— Нет, оставь, как было.
Она спиной почувствовала улыбку Грима.
— Чучело. Всю ночь снилось. Кошмары снова возвращаются. Раньше Пожиратели, Волдеморт, теперь чучела. Лучше б какой-нибудь бред снился…
— А мне почти не снятся сны.
— Счастливый.
Они замолчали. Что-то интимное было в этой обстановке, в их словах, даже в их молчании. Момент небывалой близости, скорее духовной, чем телесной. Просто два человека волею обстоятельств случайно оказались вместе в этот час.
Драко уткнулся носом в волосы девушки, вдыхая ее аромат. Это было странно для него. Просто так лежать с девушкой в постели, просто обнимать ее и при этом чувствовать себя непонятно опьяненным. Опьяненным от одной близости к Гермионе Грейнджер и от тех мыслей, что лезли в голову.
Малфой все-таки был мужчиной и далеко не невинным. А Гермиона была девушкой, пускай и гриффиндоркой. Этот «штамп» на ее личности никак не влиял на ее красоту и привлекательность.
— Мне пора вставать, — произнесла девушка. — Надо идти на уроки.