Гринтерра
Шрифт:
— Это на удачу…
— Что-то не сильно помогает.
— Как сказать… — произнёс старый раб и провёл по своим грязным от пота и крови волосам. — У моего племени есть традиция, мы заплетаем по одной маленькой косичке за каждый раз, когда должны были умереть.
Камалия начала считать косички и перестала после двадцатой.
— Тебя слишком часто спасала богиня…
— Поэтому я и не боюсь смерти, ведь никто не бессмертен и довольно часто я отсрочивал неизбежность.
— Можно я тоже буду следовать традиции вашего племени?
— Хаха… А кто сможет тебе помешать? Старый дряхлый раб?
Кашель мужчины вызвал лишь ещё большую грусть, но тоску прервал крик с палубы:
— ТУМАН! — закричал человек, сидевший на мачте.
— Мы на месте! — крикнул капитан и заменил собой рулевого. — Пол паруса! Распределитесь по бортам и смотрите в оба глаза! В этой бухте полно скал, торчащих из воды.
Матросы скрутили половину парусов, отвечающих за скорость судна и разошлись по бортам ближе к носу корабля, выискивая в тёмной глади бухты злосчастные каменные копья. А корабль лишь издавал лёгкий треск, разносившийся сквозь тишину в тумане.
— Много кораблей здесь разбилось… — прошептал сам для себя Жарго, слегка поправляя штурвал корабля и направляя его по течению бухты.
***
Языки пламени вздымались навстречу ночному небу, а дым от погребальных костров таял и растворялся во тьме дикого леса, окружающего деревню Торгейн. Молодая девушка лежала лицом вверх, держа в руках орудие своей смерти и, казалось, даже огонь не смел портить её местами ещё детское лицо.
— Как она умерла? — Ганджи Бадд стоял поодаль рядом с человеком, временно исполняющим обязанности старосты деревни.
— Атаман пронзил её грудь копьём. Мгновенная смерть. Думаю, даже не успела ничего понять.
— Нужно доложить о смерти молодого листа и о нападении Алатаса в ближайшую к нам крепость.
— Мы уже отправили воронов, но, боюсь, ответа будем ждать слишком долго. — мужчине поднесли какой-то кровавый свёрток ткани и тот сразу протянул его Бадду. — Это правая рука Алатаса. Наш командир смог выстрелить стрелой солнца, даже лишившись своей руки.
— Хах… Другого от вашего командира я и не ожидал! — Ганджи взял свёрток ткани и поднёс ближе к носу. Мерзкий запах алкоголя, табака, мужского пота, который, словно рекой стекал по телу этого озлобленного на весь мир, дегенерата. — Там ещё должен был быть парень, Оби Эмек. Что с ним?
— Несколько сломанных рёбер, множество ушибов и рана, после которой скорее всего останется шрам на левой стороне лица. Очень похоже, что Ваши подопечные прорывались к нам через бой с ягуаром, это его отметина.
— Понятно… Значит жить будет.
— Как только он поправится, мы отправим его с торговым караваном на Тиабат.
— Благодарю.
— Благодарить нас не за что. Вашу дочь, командир, мы так и не смогли спасти. Этот отморозок, Алатас, слишком быстро слинял из деревни.
— Благодарю, что смогли сделать даже то, что сделали. Изая жив и даже смог отправить несколько воронов, только жаль, что его выстрелы не смогут больше прикрыть мне спину. Его помощь в этом деле мне бы не помешала.
— Десятник Вимур сейчас спит и восстанавливается. Прошу простить нас за то, что не можем Вас к нему пустить. Его сын, Зак, и местный жрец стараются оказать ему посильную помощь. — заместитель старосты,
Ганджи Бадд взглянул на него протерев глаза кончиками пальцев.
— Я уже давно не анхель, друг.
— Вы ошибаетесь! По законам рантаров Вы всё ещё командир рантарского полка, пускай отчасти и расформированного. Вам нельзя совершать необдуманных действий!
— Моя дочь в опасности!
— Я понимаю Ваши опасения, но…
— Не понимаете! — сильной хваткой Тигр Юга взял за грудки заместителя старосты и прижал к себе настолько близко, что они ударились лбами, а глаза только что спокойного мужчины исказились непередаваемым страхом. — Вы не понимаете! Если с ней что-то случится… Если я не смогу спасти собственную дочь! Какой же я после этого анхель рантаров?! Какой же я после этого отец?!
Глава 9. Адаид
В штормовом небе, за тремя огромными скалами, что возвышались над водой словно головы огромных волков. Виднелись высокие стены древнего города. Корабль начинало кидать из стороны в сторону, словно куклу. Морские дочери Природы, сирены, не могли поделить между собой новую игрушку. Водные потоки смешивались и закручивались, образуя жуткие очертания водоворотов, до центра которых не доходил свет. Со стороны казалось, что сама бездна раскрыла свои врата перед незваными гостями. Штурвал «Призрака» удерживало трое людей во главе с капитаном Жарго, что стоял в центре и твёрдо удерживал рулевое управление, лишь по ему одному ведомому курсу.
— Это Врата Цербера! Он нас не пропускает! — паника одного из матросов взяла верх над страхом умереть от руки первого помощника. — Он нас проглотит! Мы все станем его едой! — обезумевший моряк носился от одного человека к другому, хватая их за ворот или за руки, пока одна из волн не забрала его с собой в морскую пучину.
— Одного ему хватит! Аха-ха! — Жарго не часто приходилось бывать в этом месте и каждый раз, эти жуткие оскалы волков-гигантов, будто бы сводили с ума какого-нибудь самого слабого духом матроса. Судно проходило по краям водоворотов, и начало плавно огибать центральную голову Цербера, насытившегося очередной мерзкой и трусливой душонкой.
Когда ужасающий страж города остался позади и вой воды перестал терзать слух смертных, впереди начали представать величественные стены города-крепости Адаид. Чья история осады ни разу не была омрачена новостью о его взятии. Оборонительные башни из тёмного, почти чёрного в сумраке, гранита уходили высоко за облака, и множество пар глаз дозорных сопровождали прибывший корабль работорговцев.
В том направлении, куда двигался «Призрак», меж стен, виднелась огромная арка, рассчитанная на проход кораблей, сильно превышающих по размеру рабовладельческий шлюп. По краям прохода висело множество огромных цепей, созданных чтобы остановить полномасштабное морское наступление любой из крупнейших стран континента, но в данный момент эти цепи были опущены глубоко в воду и не представляли опасности для прибытия новой партии рабов.