Гринтерра
Шрифт:
“Разве такое возможно?!” — думал носитель тату козерога. — “Разве такое, правда, возможно?!!”
Ему казалось, что он сходит с ума, что он просто видит страшный сон, который вот-вот должен закончится, но каждый раз, открывая глаза, видел вокруг себя выпотрошенные тела «Чёрного козла», своих друзей и близких.
“Но… Но… Почему не меня?”
— Почему ты не убила меня?! — резко встав и уронив тело Эды на каменный пол, как надоевшую игрушку, Хейч всматривался в фигуру тёмной королевы, восседающей на каменном троне, закинув ногу на ногу.
— Так ты будешь интереснее — живым. — силуэт
“Две недели? Но она же закрыла двери на засов? Как я смогу выжить две недели?” — но страшный ответ пришёл так же быстро, как и вопрос. — “Нет-нет-нет! Я лучше сдохну от голода, чем откушу хотя бы кусочек!”
***
Прошло несколько дней:
“Они гниют у меня на глазах. Как так вышло, что мои друзья гниют у меня на глазах? Этого не может быть. А что если? Что если я только попробую, совсем чуть-чуть. Ведь им всё равно. Мёртвым тело не нужно, но мне, живому, их тело может ещё пригодится.”
— Эда, любимая, ты ведь простишь меня? Я отрежу только маленький кусочек.
***
Прошло ещё три дня:
— Эда! — слёзы выливались из впавших глаз козерога. — Я не хотел! Правда, не хотел!
***
— Прошло почти две недели… Ты же не оставишь своего любимого голодать? Так ведь?
***
Дверь в камеру отворилась и на пороге стояла она. Коджи Ренней подошла к едва живому командиру «Чёрных козлов». Трупный яд, что с таким упорством он употреблял в пищу две недели уже просочился из желудка во все остальные органы, заставляя тело медленно неметь, забирая из него жизнь.
— Достойное наказание за всё, что ты совершил, согласен? — склонилась тёмная королева над живым трупом.
— Мм…
— Если так, то, наверное, я могу тебя простить за то, что направил на меня свой клинок. Я думаю, эта авантюра не стоила таких последствий, будет тебе уроком на будущее. — Коджи опустила склянку с голубой жидкостью к губам Хейча. — Пей и глотай. Теперь ты ветвь Великого дома Ели, а если надумаешь меня убить ещё раз, знай: предательство наивысший грех, который я никогда не прощу.
Глава 17. Обещание
В городе-тюрьме Адаид шёл дождь. Ливни в этом регионе были не редки, и местные жители к ним давно привыкли. Тяжёлые капли стучали по крышам и стекали с них в водостоки вдоль выложенных каменной брусчаткой дорог. Замок Гаргарос в такие дни почти касался своей могучей крышей-полусферой тёмного тучного неба и, хотя уже была середина дня, здесь было не светлее, чем в большинстве регионов континента ночью. Уровень воды в порту мог повыситься на пару-тройку метров, но это не мешало бывалым морякам прибывать в этот проклятый богиней город или же уходить из него.
Ганджи Бадд с чёрной повязкой на правом глазу договаривался с одним из капитанов, чтобы тот высадил его в ближайшем порту континента. Как оказалось, мама оставила ему несколько золотых монет Эйдоса, для того чтобы сын смог беспрепятственно покинуть её вотчину.
“Как заботливо с твоей стороны.” — слегка улыбнувшись,
— Быть может мама была права, и я просто убегал от своей судьбы, которая настигла меня, будто разогнанная с холма карета без лошади и возможности затормозить? — шептал себе под нос гринтерец.
— Ты чего там бухтишь? Давай запрыгивай, коль не якорь, пока не ушли без тебя! — капитан был из простых морских волков, кто уже не один десяток лет бороздил бесконечную водную гладь, его неухоженная, отросшая до плеч борода, как показалось Ганджи, совсем не показывала порядочность этого человека, что было редкостью для этого места.
Запрыгнув на корабль, Бадд зашёл в капитанскую каюту, где он собирался провести почти всё плавание. Капитан забрал весь мешок с монетами, ну а Ганджи был не против, он не планировал возвращаться в Гринтерру.
***
Камалия ожидала очередного боя, что должен был состояться уже сегодня, с задержкой почти на четыре дня. Коджи уже не один раз заходила с их последнего разговора, раскрывая всё больше подробностей детства своего сына. Ганджи был не самым покладистым мальчиком, постоянно устраивая драки с со старшими, которые чаще всего он проигрывал и продолжал упорно совершенствовать своё тело и боевые навыки. Этот город закалил его, сделал безжалостным убийцей, каким и хотела видеть его мать. После того как некая банда «Чёрные козлы» покинула город и начались споры за территорию между подростковыми бандами, младший, тогда ещё, Ганджи Ренней вместе со своим двоюродным братом Нурмуротом в возрасте около двенадцати лет смогли взять под контроль большой район, который вдвоём смогли удерживать около года, пока будущий Тигр Юга не сбежал от своей матери и долга перед своим Великим домом. Это и многое другое рассказала Каме её родная бабушка.
Но как бы Коджи не хотелось. Она не могла посадить рядом с собой свою единственную внучку. В первый из таких дней она и сообщила Камалии, что теперь, после шести побед подряд, ставки на победу Лии выросли в десятки раз. На неё начали сходиться смотреть крупные фигуры подпольного мира, из тех, кто в это время был в Адаиде. И чтобы не привлекать лишнего внимания к новому бойцу, тёмная королева стала выставлять Лию почти в два раза реже, обуславливая это именно высоким ростом ставок и повышенным интересом публики к разноглазой Лие, носительнице тату анимы гепарда.
Хейча Камалия не видела с последнего боя. Он не заходил к ней в камеру. По рассказам Коджи, у него было множество обязанностей, связанных с командованием стражей города. И в один из вечеров Кама не стала скрывать от своей родственницы, что её пугает этот «козлобородый»:
— Он страшный, Коджи. От одного его взгляда меня бросает в дрожь.
— Таким и должен быть командир, Лия. Его боишься не только ты, но и вся стража города, не говоря о простых жителях, порой даже кажется, что они боятся его больше, чем меня самой.