Гром и молния
Шрифт:
Комната была погружена в полумрак, но несколько наиболее настойчивых лучей закатного солнца все же пробрались внутрь, обманув тяжелые шторы. Они весело скользили по стенам, рисуя золотисто-розовые узоры, но не задевали кровать, на которой лежали двое юных волшебников. Блондин вытянулся на кровати прямо поверх шелкового покрывала, на его губах блуждала блаженная улыбка, а щеки украшал легкий, ещё не успевший сойти, румянец. Рядом с ним лежал брюнет. Его глаза были открыты и внимательно следили за игрой солнечных лучей.
– Спасибо, - чуть слышный шепот Гарри почти не потревожил тишину спальни, и Драко, скорее, почувствовал
– Кому? За что?
– длинные светлые ресницы дрогнули, открыв лучащиеся счастьем серебристо-серые глаза.
– Драко, я думал, ты спишь, - голос гриффиндорца был наполнен нежностью.
– Кого и за что ты благодаришь, Поттер?
– лукаво улыбнулся блондин, повторяя вопрос.
– Тебя, за то, что ты есть. Судьбу, за то, что мы вместе. И чем я заслужил такое счастье…
Малфой посмотрел на умиротворенное лицо брюнета и расхохотался, поняв, что тот говорит совершенно серьезно. Зеленые глаза непонимающе посмотрели на него.
– Поттер, - изящные пальцы зарылись в черные непослушные волосы и почти светились белизной на их фоне, - я - твоя кара за весь тот ужас, что ты сделал для Волшебного мира, постоянно спасая его от Воландеморта. Всегда говорил, что добро наказуемо. Вот я был хладнокровным слизеринским подонком и заслужил такое сокровище как ты. И я непременно буду пользоваться всеми привилегиями, которые полагаются парню Героя Волшебного Мира!
– губы Драко почти прикасались к коже другого юноши, обжигая её своим горячим дыханием. Он нежно провел рукой по смуглому телу и замер, остановившись, на внутренней стороне бедра. Сильными пальцами настойчиво пробрался под плавки, впрочем, не встречая никакого сопротивления.
– Никто в тебе и не сомневался!
– промурлыкал Гарри, отдаваясь требовательным ласкам любовника.
Легкий ветер проникал в гостиную через открытое окно и наполнял её прохладным ночным воздухом. Огонь в камине недовольно вспыхивал и дрожал, отчего тени сидящих за столом ребят двигались, искажались и выглядели как загадочные волшебные звери. Трое юношей ужинали в тишине, которая лишь изредка прерывалась короткими замечаниями и просьбами передать специи. Гарри несколько раз пытался завести непринужденную (или хоть какую-нибудь) беседу, но вскоре прекратил бесполезные попытки. Рен и Драко, проявив полное единодушие, упрямо молчали, уставившись в свои тарелки.
– Может быть, по стаканчику огневиски?
– с надеждой спросил гриффиндорец, когда с едой было покончено.
– Мне кажется, что это не самая лучшая идея, - холодно заявил Малфой.
– А я с удовольствием составлю тебе компанию, Гарри, тем более что мне надо с тобой поговорить, - Рен кинул выразительный взгляд на блондина, - наедине.
Глаза Драко стали холодного стального цвета и немного сузились. Губы сжались в тонкую линию, а проступающие на скулах красные пятна говорили о закипающей ярости. Рен слегка побледнел и крепко сжал волшебную палочку в кармане брюк, приготовившись к нападению.
«Какого боггарта, Молния?! Что ему от тебя надо?»
«Я не знаю. Пожалуйста, любимый, не делай глупостей. Если ты мне не доверяешь, то можешь вернуться в гостиную под мантией-невидимкой».
Рен пораженно наблюдал, как Гарри одним лишь взглядом успокоил взбешенного Малфоя. Блондин поднялся и с оскорбленным видом покинул комнату. Конечно, Рен не обратил внимания на то, что спустя несколько минут дверь распахнулась от сквозняка,
– Драко очень странный человек, если не сказать подозрительный. Меня это беспокоит. Ты уверен, что мы можем доверять ему?
– Бальтер с неприязнью посмотрел на дверь, за которой скрылся слизеринец.
– Да, Рен, я уверен, - не терпящим возражений тоном отрезал Гарри.
– Будем надеяться, что ты прав.
– О чем ты хотел поговорить?
– холодным тоном спросил гриффиндорец. Он по рассеянности налил огневиски в три стакана, но, тут же опомнившись, прикоснулся к одному из них палочкой и заставил исчезнуть.
– Я хотел показать тебе записи моего отца. Я перечитывал их миллион раз, но так и не понял смысла. Может, тебе удастся найти в них что-то стоящее, - Рен извлек из объемного кармана тонкую тетрадь с черной обложкой и положил на стол перед собеседником. Гарри с интересом смотрел то на неё, то на волшебника, нерешительно теребившего в руках свою красно-черную косичку.
– Это дневник твоего отца?
– По крайней мере, на нем так написано.
– Да, но всегда ли можно верить надписям. На тетрадь наложены чары. Ты сказал, что перечитывал её много раз, что там написано?
– Ничего стоящего внимания, - Рен небрежно пожал плечами, - путевые заметки, отзывы о гостиницах и ресторанах, стихи, рецепты несложных зелий.
– Угу, - согласно кивнул Гарри, словно уже прочел обо всем перечисленном, лишь взглянув на потрепанную обложку.
– Я подумал, что мог не заметить что-нибудь важное, ты посмотришь его?
– Да, мне не терпится это сделать, вот только я не сильно увлекаюсь поэзией. Рен, ты не против, если мы снимем наложенные чары?
– Да, конечно. Но я не понимаю: отец погиб много лет назад, как заклинание может до сих пор действовать?
– Оно действует, потому что его наложил другой маг, который на данный момент, к моему большому сожалению, ещё жив.
Раскосые глаза Бальтера отражали растерянность и страх.
– Ты говоришь о… - юноша запнулся и уставился на отцовский дневник так, словно видел его впервые.
– Да, я говорю о Воландеморте, - спокойно закончил Гарри, но неестественно прямая спина и холодный зеленый блеск в глазах говорили о его более чем серьезном отношении к сложившейся ситуации.
– Я думаю, что смогу их снять, - он направил палочку на тетрадь и зашептал заклинание на парселтанге. Дневник яростно сопротивлялся: он затрясся, издавая странные шипящие звуки, на обложке появились густые красные капли, которые тут же начали испаряться, заполняя комнату едким дымом. Юноша удвоил усилия. Рука, которой он сжимал палочку, начала подрагивать от напряжения, а лоб покрылся прозрачными бисеринками пота. Все силы Гарри были направлены на борьбу со сложным черномагическим заклинанием, он мог думать только о собственной концентрации и был слишком занят, чтобы прислушиваться к своим ощущениям. А вот Бальтер и Малфой практически сразу же ощутили на себе действие грязно-красного дыма, который постепенно окутал всё помещение, выжигая легкие, и острыми иглами втыкаясь в слезящиеся глаза. Когда Драко начало казаться, что смерть его уже неизбежна, едкий туман вдруг стал рассеиваться и постепенно совсем исчез. Гарри устало опустился на диван и закрыл руками лицо, которое горело так, словно с него сняли кожу. Каждый вдох отдавался в груди режущей болью.