Громила
Шрифт:
В холле нас встретили дворецкий и парочка горничных.
— С возвращением, мадам, — дворецкий поприветствовал хозяйку и слегка поклонился, — будут ли какие-либо распоряжения?
— Здравствуйте, Морган, — ответила Бриошь, и продолжила, обращаясь ко мне: — мистер Змей, составите мне компанию за обедом?
— С удовольствием.
— Морган, распорядитесь подать обед для меня и мистера Змея в малую столовую.
Одна из горничных приняла у Бриошь сплащ и унесла его. Вторая подошла ко мне. Я не сразу сообразил, что ей нужно, но когда она спросила:
— Сэр,
— Извините. Дурная привычка.
Затем снял и убрал в инвентарь кобуру с пистолетами и нож.
— Не смущайтесь, — по-доброму усмехнулась Бриошь, — когда ещё заниматься всякой ерундой вроде игр в казаки-разбойники, как не в вашем возрасте? Морган, проводите гостя. Мистер Змей, мне надо отдать ещё кое-какие распоряжения, а потом я к вам присоединюсь.
Сказав это, она удалилась. Морган жестом пригласил меня следовать за собой. Идя следом за дворецким, я прошёл мимо большого зеркала, висевшего на стене холла, и впервые за время пребывания в «Нуаре» мне стало неловко за свой внешний вид. Я был всё в той же футболке, которую получил при входе в игру. «Вот раздолбай, — ругнулся я про себя, — дом купил, обставил, а нормальной одеждой не озаботился. В кои-то веки приличные люди в гости пригласили, а я выгляжу как босяк».
Завтра же пойду по магазинам.
Малая столовая оказалась залой площадью чуть меньше любого из этажей моего дома. Единственной наблюдавшейся в ней мебелью был стол на дюжину персон, занимавший относительно небольшую её часть.
«Если это «малая столовая», то какая же «большая»?» — подумал я. Воображение нарисовало картину огромной пиршественной залы с высокими потолками, большими окнами и столами, составленными… Ну, пусть будет буквой «Ш».
Вскоре ещё две горничных, не те, которые нас встретили, вкатили два столика с посудой и начали накрывать на стол. Следом появилась хозяйка, и меня опять начали кормить блюдами, названия которых я не знал. Было вкусно и сытно. А ещё порадовало, что разработчики «Нуара», похоже, не озаботились прописать в игре сложных столовых приборов, и не было нужды гадать, какой вилкой есть то или иное блюдо.
После обеда Бриошь обратилась к одной из горничных:
— Элейн, подайте десерт и кофе… хотя… мистер Змей, возможно, вы предпочитаете чай?
— Мне всё равно, пусть будет кофе.
— Так вот, милая, подайте десерт и кофе в Зелёную гостиную. Мистер Змей, пойдёмте. Зелёная гостиная гораздо лучше подходит для бесед с глазу на глаз.
Мы прошли в маленькую гостиную, оформленную в зелёных тонах, и разместились в глубоких креслах. Вскоре пришла Элейн и сноровисто расставила на маленьком столике кофейник, кувшинчики с молоком и сливками, чашки и блюдца с десертами. Сервировав стол, горничная удалилась.
— Думаю, пара взрослых людей могут попить кофе и без помощи горничной. Будьте как дома, мистер Змей. — Сказав это, Бриошь. налила себе кофе, добавила
— Как вас зовут? Я имею ввиду, по-настоящему, а не все эти клички.
— Олег.
— Олег. Замечательное имя. Позвольте спросить, какие у вас отношения с хазарами?
Сперва я не очень понял, о чём она спрашивает, но быстро догадался и ответил в тон:
— С разумными — нормальные. А коня у меня нет.
В ответ Бриошь коротко рассмеялась.
— Приятно встретить в наше время культурного молодого человека.
— Вы мне льстите. «Песнь о Вещем Олеге» изучают в школе.
— Кто-то изучает, вы правы. Большинство, к сожалению, проходят. Мимо.
— Как я могу к вам обращаться?
— Ох, простите. Забыла представиться. Нина Васильевна Орлова.
— Олег Всеволодович Хромов. Лучше — просто Олег. Вы работаете учителем?
— Работала. И не учителем, а преподавателем. В техникуме пищевой промышленности. Я — кондитер. Полвека практики, а потом, когда на кухне стало для меня жарковато, пошла передавать опыт молодым. Но вы ведь не об этом хотите меня спросить?
— Не об этом, но мне действительно интересно. Что привело вас в «Нуар»?
— Хо-хо! Ну и вопросы у вас. А что, вы думаете, что такая древняя старуха, как я, не может поиграть в виртуальные игрушки?
— И в мыслях не было. Хотя, конечно, вы меня удивили. Правда, по большей части тем, как уложили Кирби. Всё же, если позволите, спрошу: как вы так раскачали персонажа?
— Ну, политес соблюдён, можно перейти к делу. Как, по-вашему, сколько мне лет?
— На вид — в районе восьмидесяти, — покривил душой я. На самом деле, я считал что Нине Васильевне не меньше девяноста.
— Олег, хотите совет? Никогда не играйте в покер. Вы абсолютно не умеете лгать, лицо вас выдаёт. Но всё равно, спасибо. Так вот, мне… Простите, а какой сейчас год там, снаружи?
— Пятьдесят четвёртый. Двенадцатое… да, всё ещё двенадцатое июня. Без двадцати десять. Вечера.
— Пятьдесят четвёртый, июнь… Значит мне… значит мне… Пятьдесят четыре минус тридцать восемь… Сто шестнадцать. Да, мне — сто шестнадцать лет. Я на три дня моложе Высоцкого. Хотя, это имя вам вряд ли что-то скажет.
— «Средь оплывших свечей и вечерних молитв, средь военных трофеев и мирных костров…» — процитировал я, — вы об этом Высоцком говорите?
— Вы меня снова приятно удивили. Да, именно о нём. И не говорите, что его тоже изучают в школе.
— Ну-у… Вообще-то, изучают. В старших классах. Но знаком я с ним не поэтому. У меня папа любит его песни и я, можно сказать, под них рос.
— Что ж, при случае, передайте папе от меня поклон. Он определённо знает, под какие песни следует растить сыновей. Так вот, мне — сто шестнадцать лет. По календарю. И больше двухсот субъективных, как это сейчас называют. Я безвылазно провела в «Нуаре» почти сто лет. Здоровье, знаете ли, стало подводить, и меня запихнули в капсулу длительного погружения. Доживать.