Гроза на Шпрее
Шрифт:
Будет ли когда-нибудь так? Фред, зелень, люди, вода, и все — твое.
Мария встряхивает головой, отгоняет мечты. Взгляд ее снова становится строгим. Она настороженно смотрит на подъезд соседнего дома.
Слышатся приближающиеся шаги. Наконец у дверей в свете фонаря возникает фигура Эрнста. Мария еще не успела опомниться, как Рут уже подбежала к двери.
— Ну как? — Мария вопросительно смотрит на Эрнста.
— Плохо. Отец не приходит в себя. Врачи не дают никаких гарантий. Я забежал к вам на минутку. В больнице кончились кислородные подушки, боюсь, что ночью их негде будет достать, хочу попросить у вас…
— Сейчас, сейчас…
Рут стояла, прислонившись к полке, и молча кивала головой.
Эрнст схватил
— Я позвоню вам, как только будут новости…
— Эрнст, могла бы я увидеть Зеллера? Мне нужно с ним поговорить. Понимаю, вам сейчас не до этого, но…
— Постараюсь, фрау Кениг.
Стелется поземка. Резкий холодный ветер бьет в лицо. У Григория раскалывается голова, перед глазами плывут разноцветные круги. С большим трудом он заводит машину. Уже полвосьмого, нужно как можно быстрее добраться до аптеки. Там Мария даст порошок, Григорию полегчает, и они смогут спокойно все обсудить.
Но жалюзи на окнах опущены, двери закрыты. Такое впечатление, будто в аптеке никого нет. Григорий весь напрягается. А вдруг за эти несколько часов что-то произошло и Марию арестовали? Возможно, Себастьян Ленау бредил и сказал нечто такое, что вызвало подозрение?
Григорий проезжает мимо аптеки. Доехав почти до конца улицы, он, не останавливаясь, оглядывается и видит, как из соседнего подъезда вышел человек.
Итак, свидания с Марией не будет. Скорее всего, следят не за ней, а ждут кого-то из компании Петерсона. Но все равно Григорий не имеет права появляться в аптеке. Более того, он даже не может снова позвонить. Ее телефон прослушивается, — теперь в этом нет сомнения.
Головная боль усиливается. Мысли путаются, перепрыгивают с одного на другое. Нет, так ничего не получится. Скорее домой, принять таблетки, а когда боль пройдет, решить, как действовать дальше.
Но таблетки не помогают. Григорий, вытянувшись, лежит на кровати, прижимает ко лбу грелку. Кажется, в мире нет больше ничего, кроме этой боли, заполнившей его всего. Навалилась, как огромная каменная глыба, давит, разрывает голову, Но все равно сквозь боль и мрак пробивается мысль о встрече с полковником. В висках стучит, будто кто-то бьет по голове дубиной. Этот стук медленно превращается в рокот мотороллера. Григорий еще не может понять, что это значит, но уже где-то в памяти возникает почтовая открытка. Неисправный мотороллер и открытка… Надо сделать усилие и объединить эти детали. Краем сознания он понимает, что требуется от него, но додумать до конца не может. Перед глазами кружатся детали разобранного мотороллера и разнообразные открытки с портретом полковника…
Наконец Григорий засыпает.
Проснулся он только ночью, с ясной головой, но подняться не было сил. Хотелось лежать и не шевелиться.
Он лежал, глядя в потолок, на беленьких амуров, что разлетелись по углам, держа в руках большие гирлянды цветов. Кое-где на их красивых лицах, пухленьких ручках и ножках пролегли черные трещины.
И вдруг рядом с этими неуклюжими амурчиками откуда-то возник китайский божок, которого он подарил Нунке на день рождения. Нунке! Вспомнив это имя, Григорий окончательно пришел в себя. Сознание заработало точно и ясно. Вот в чем дело: поскольку встреча с Марией сорвалась, нужно использовать последнюю возможность для свидания с полковником.
Мотороллер и почтовая открытка…
Письмо к дядюшке про неисправный мотороллер, просьба о встрече и деньгах, — отец пропил все, что было. Количество слов — это день недели, число букв в первой строке — время свидания.
Надо немедленно набросать несколько строк и попросить Зеллера отправить письмо. Встречаться с Зеллером тоже нежелательно, но это менее опасно, чем самому опускать открытку, если за ним следят.
Машина все время чихает, дергается. Фред неоднократно останавливается, поднимает капот, копается
Зеллер в засаленном комбинезоне возится около легковушки. Он поднимает голову, просит Григория подождать.
Через пятнадцать минут легковушка уже готова. Зеллер предупреждает владельца, что он сделал лишь временный ремонт, и советует поставить машину на капитальный. Поблагодарив и расплатившись, владелец автомобиля уезжает.
Зеллер подходит к Григорию, поднимает капот его «опеля». На площадке, кроме них, никого нет.
— Что случилось? — тихо спрашивает механик.
— Хотел заехать к Марии и попросить устроить встречу с полковником, но, проезжая по улице, увидел, что аптека закрыта. Не останавливаясь, проехал ее, а когда обернулся — заметил, что за домом Марии следят. На кого они охотятся: на торговцев наркотиками или в чем-то заподозрили фрау Кениг?
— Вчера забегал Эрнст. Сказал, что в больнице все время дежурит полицейский, ждет, пока врач разрешит допросить старика. Из разговоров полицейского со своим начальством Эрнст понял, что они ищут тех, кто работал с Петерсоном и Штаубе. Говорят, припертый фактами вожак их стаи, зубной врач, раскололся. Признал, что причастен к убийству Клары, но сделал это по его заданию Петерсон. К сожалению, поймать удалось не всех. Им не понятно, зачем Петерсон пришел в аптеку, — когда его взяли, наркотиков при нем не было, вот полиция и хочет проследить за всеми посетителями. Они думают, что там спрятано много наркотиков и члены шайки охотятся за ними. Жаль старика, замечательный товарищ, мы много лет работали вместе. Затем он отошел от нас — боялся за жену и ребенка, но его место сразу же заняла жена. И вот теперь, когда он снова включился в подпольную работу, — такая глупая история.
— У меня к вам просьба: я написал открытку, и, поскольку над моей головой сгущаются тучи, прошу вас переписать ее другим почерком, а эту сжечь.
Зеллер пробегает бумажку глазами.
— Конечно, так лучше, тем более, что я механик и просьба племянника починить мотороллер не вызовет подозрения.
— Сегодня утром мне звонил босс, пригласил на обед. Думаю, что снова придется отправиться в Гамбург налаживать отношения с английской администрацией. Вам еще не сообщили, кто этот подозрительный Брукнер — Лемке или нет?
— Нашему человеку удалось связаться с коммунистическим подпольем и найти нужных людей. Один из них знает Брукнера. Он живет в домике его отца.
— С кем из ваших людей я могу связаться в Гамбурге? Видимо, после встречи с мистером Лестером у меня появятся важные сведения.
— Скорее всего, в Гамбурге вы остановитесь в одном из лучших отелей и, конечно же, будете ездить по городу в такси. Так вот, на остановке возле гостиницы «Атлантик» между двенадцатью и двумя часами вас будет ждать такси вишневого цвета, обод колес окрашен в серый цвет, на багажнике справа маленькая круглая вмятина. Если не присматриваться, она совершенно незаметна. У шофера в кабине, напротив руля, наклеен портрет красавицы из модного журнала. Таких портретов много, поэтому на голове девушки дорисована узкая красная лента. Сядете в такси и попросите повозить вас по городу, показать достопримечательности Гамбурга. Таксист спросит, что вас больше всего интересует, скажете, что целиком и полностью полагаетесь на его вкус. Водитель отвезет вас в пивной бар, покажет столик, за который вам нужно сесть. К вам подойдет человек в светлом пиджаке, сядет, обопрется локтями на спинку стула и положит левую ногу на правую. Поздоровается, предложит вам сигареты, и тогда можете начинать с ним разговор. Понятно?