Гроза над Польшей
Шрифт:
– Хороший вопрос умного человека. Киршбаум, ты не собираешься идти учиться на офицера?
– Не думал.
– Ты умеешь видеть суть вещей. Редкое дело для наших дней. Возвращаясь к твоему вопросу. Со времен войны прошло двадцать семь лет. Срок не маленький. За это время многие поляки уехали, мы не мешали эмиграции. Пусть катятся, нам они не нужны. Многие умерли от шнапса, болезней, старости. Детей у них мало, многие предпочитают вообще отказываться от детей. Вот так в одно время перенаселенное генерал-губернаторство превратилось в заманчивое место для переселенцев.
– Неужели
– Конечно, нет. Мы ведь видели заброшенные дома в деревнях – полякам надоедает работать на земле. Крестьянский труд благороден, но тяжел. Поляки едут в города, там легче жить, там проще найти кусок хлеба. Деревни умирают, на запустевшие земли приходят немцы, а в польских городах растут трущобы, нищие пригороды.
– Благодарю вас, герр гауптман.
– Не за что. Если возникнут вопросы, обращайся. – Шеренберг говорил совершенно серьезно.
Гауптман поднялся на ноги и поспешил к дороге, мимо полевого лагеря проезжала артиллерийская батарея. Пушкари остановились перекинуться с пехотой парой фраз, поинтересоваться обстановкой и посудачить на вечные армейские темы.
Рудольф Киршбаум просто перекатился, так, чтобы бронетранспортер не закрывал обзор. Подниматься, идти здороваться с камрадами было лень. Лучше вот так подпереть щеку кулаком и задумчиво глазеть на два грузовых «Мерседеса» с пушками на сцепках. По-видимому, артиллеристов бросили в усиление пехотных и егерских частей. Командование кемпфгруппы совсем потеряло связь с реальностью, раз подтягивает артиллерию. Они бы еще танки прислали!
С точки зрения простого ефрейтора, помощника командира отделения, против повстанцев лучше всего работает обычная мотопехота, специально обученные егеря и авиация. Пушки если и нужны, так только для штурма укрепленных партизанских лагерей в лесной болотной глуши. А еще лучше обычные армейские вертолеты. Два пулемета с вертушки заменяют две роты пехоты. Проверено на практике.
Артиллеристы уехали, а еще через час по этой же дороге прогрохотали четыре легких танка. Что и говорить – накаркал! Шум моторов, лязг гусениц мешали спать. Ефрейтор Киршбаум приподнялся, бросил на технику мутный взгляд и уронил голову на куртку. Через три секунды он провалился в глубокий сон.
Глава 32
Раннее утро 11 августа 1967 года началось точно по плану. Первым пробудился Алексей Черкасов. Кажется, он вообще не спал, боялся, что уйдут без него. Друзья тихо, стараясь красться, как мыши, выбрались из рукотворного грота. Похоже, никого не потревожили. Часовых не видно. Зато Виктор Котлов умудрился стянуть по дороге свой же собственный «парабеллум». Уставший вчера за день Анжей бросил пояс с кобурой рядом с собой на землю, да так и забыл про него.
Небо светлело. Летние ночи коротки. Перед рассветом уже можно нормально ориентироваться в поле. Вокруг лагеря никого не видно. Алексей дал товарищам знак не шуметь, он шел первым. Виктор Котлов оглянулся на партизанский лагерь. Все спят. Капитан Ост лежит у входа, завернувшись в старый плащ, спит спокойно и в ус не дует. Котлов еще раз подивился
На подъеме пленников догнал Марко. Заместитель командира махнул рукой, словно старым товарищам, и сделал жест следовать за собой. Шума за спиной не слышно. Часовые глядят в другую сторону. Метров двадцать крадущимся шагом, и люди рванули во весь дух. Первым до рощи добежал Ринат. Он же нашел замаскированный под стог сена автомобиль.
Да, тот самый армейский «БМВ». Осталось только раскидать сено, и можно ехать.
– Не забыл? – Марко поворачивается к Виктору Котлову и привычным движением бросает на заднее сиденье машины планшет. – Сразу направо, на первом повороте крути влево и до блокпоста.
– Не передумал? – спросил Котлов.
Дмитрий Комаров уже сидит в машине, готовится запускать мотор. Вообще-то движок надо прогреть, но сейчас не до этого. Шум мотора могут услышать в каменоломне. Или не услышат? А если услышат, решат, что так и надо?
– Я остаюсь с Юргеном, – смеется Марко, на его лице светится простецкая, такая располагающая и одновременно обманчивая улыбка. – Не могу ребят бросить. Если погибну, то с ними.
– Очень жаль.
Короткий хук под дых, точнехонько в солнечное сплетение. Полшага влево, и рубящий ребром ладони по шее. Повстанец со сдавленным хрипом валится на землю.
– Получилось! – радостно заявляет Котлов, заворачивая Марко руки за спину. – Вяжем его. Давай кляп.
Опешившие было от неожиданности товарищи скрутили партизана, в рот ему запихнули промасленную тряпку.
– Товарищ вице-адмирал, вы его из-за автомата приложили? – интересуется высунувшийся из машины старлей Комаров.
– Не верю я ему. Врет. Посмотри, что он там в машину бросил.
– Карты. Отмечены немецкие посты, место заложения мины на путях. Кажется, пути подхода и отхода группы.
– Я в это не верю, – упрямо повторил вице-адмирал. – Мне его предложение и как Юрген рассказывал о диверсии, заложенной два года назад взрывчатке, сразу показались подозрительными.
– Куда едем, командир? – Алексея Черкасова волнует близость партизанского лагеря. Летчик вооружился отнятой у Марко штурмовой винтовкой. Пистолет достался Ринату.
Марко отнесли на край рощи и положили под дерево. Подальше от машины, чтоб не подслушивал и разговаривать не мешал. Обыскали его тщательно, сюрпризов с этой стороны не будет.
– Недавно один умный человек мне советовал не делать выбор из двух зол, всегда искать третий вариант. Если мы сейчас побежим к немцам, то невольно передадим им дезинформацию. Капитан Ост на то и рассчитывает: армейцы стянут силы к точке закладки взрывчатки, может быть, остановят поезд. Они сделают то, чего хочет наш диверсант.
– А если мы не будем говорить о мине? Если наведем солдат на лагерь повстанцев? – предложил Алексей.
– Через четверть часа в каменоломне никого не будет. Юрген не дурак, он просчитал ситуацию, готов к тому, что мы выложим все, что знаем о нем и его людях.