Группа сопровождения
Шрифт:
— Не курю, — как можно сдержаннее ответил он.
— Да? — обтреханный, ростом ниже среднего, худой мужик лет тридцати хитро, как это удается только пьяным (считающим себя верхом проницательности), усмехнулся, — А за базар ответишь?
— За то, что не курю? — уточнил Игорь и ласково погладил большим пальцем баллончик, по-прежнему спрятанный в кармане.
«Так, все идет к тому, что придется его травить, — подумал, — Блин, говорят, что на некоторых пьяных газ не действует… Вот заодно и проверим!
И Уфимцев почувствовал острое и неприличное желание окатить этого выпивоху слезоточивым газом. Просто
Но он тянул время. Ему казалось, что еще рано, что еще мужик не зарвался, что, в конце концов, не совсем правильно ему, трезвому, в друг ни с того ни с сего, гасить этого бухого сморчка.
— Ага, — кивнул головой «сморчок», — Так за базар ответишь?
При этом он был совершенно серьезным, явно не понимая, какую галиматью сейчас несет. Это было частью его жизни, другой он явно никогда не видел.
— Отвечу, — кивнул головой Уфимцев.
«Когда же травить — сейчас?»
Странно, но ответ приблатненного удовлетворил. Но не успокоил. Он продолжал исполнять ритуал двух дворовых псов, вдруг встретившихся на «ничейном» перекрестке.
— А перед братвой моей ответишь?
— Отвечу, — твердо решивший «гасить» мужика при первом его резвом движении, уверенно «задрал лапу» журналист, — А перед моей ответишь?
— А чо у тебя за братва? — «повел хвостом» конкурент.
— Нормальная братва. Вон на вокзале сидит. С «пушками».
— Мда?… — озадаченно буркнул мужичок, — Жалко, что ты не куришь…
После этого он сгинул в проулке, словно и не было.
До гостиницы Уфимцев добрался без дальнейших происшествий.
Глава семнадцатая
Первая раздача
Утром следующего дня в гостиницу завалилась усталая группа сопровождения.
— Было чего? — Уфимцев, приподнявшись на локте, едва высунул нос из-под одеяла в холодном номере.
— Нет, — устало ответил расстилавший соседнюю кровать Вадим, — Служба как служба. Сегодня днем отсыпаемся, с вечера уходим на маршрут. Поезд Махачкала-Москва. Фирменный. За это надо тебе «спасибо» сказать. Местные решили прессе дерьмо не показывать. А то засунули бы во вчерашний «астраханский», как коллег с Приволжского УВДт. Клоповник еще тот. Да ты сам вчера его видел…
После этих слов капитан уткнулся лицом в подушку.
…Поезд действительно был фирменным, столичным. Чистые дорожки в купейных вагонах, целые, свежевымытые стекла на окнах. Чистые стены, выспавшиеся проводницы, одетые в отутюженную форму с русскими лицами. И — нескрываемая радость на них:
— Ребята, вы нас охранять будете? Ну, слава Богу! А то мы тут намаялись…
На перроне группу сопровождения встречал отглаженный, облаченный в китель с белой рубашкой и погонами старшего лейтенанта, дагестанец.
— Салам алейкум! — практически без акцента произнес он и протянул руку, — Меня зовут Магомед. По-вашему можно Миша, можно Мага. Кому как нравится. Вместе с вами поеду. В случае чего, буду проблемы с местным населением разруливать. Вы же наших порядков не знаете. Тут до вас на этом поезде московская группа ездила. Начудили… До сих пор матери детей
— Это плохо? — спросил Уфимцев.
— Для вас — хорошо. Меньше будут качать права. А вот для нас… Нам здесь, ребята, еще жить.
Расположившись в штабном вагоне, в купе по соседству с бригадиром поезда, четверо милиционеров и журналист слушали короткий инструктаж своего местного коллеги.
— Самая большая сейчас проблема, — рассказывал Магомед, — Это Чечня. Поезда, которые идут через нее, грабят постоянно. Грабят тремя способами. Первый, для мелких шаек, — это когда под видом пассажиров бандиты садятся в поезд и ждут длинного пустынного перегона. После чего достают из сумок автоматы и говорят: «Надо платить таможенный сбор для проезда через суверенную республику Ичкерия!» Местных жителей грабят нещадно, но физически не трогают. Если, конечно, сопротивляться кто-нибудь не будет. С русскими пассажирами хуже: баб насилуют и угоняют в рабство, мужиков чаще всего убивают. Тут на прошлой неделе таким образом всю семью вырезали. До этого солдат в отпуск поехал. В форме… В общем, голову так и не нашли. Эти банды самые отмороженные, но и малочисленные. Ограбят пару вагонов, рвут стоп-кран и смываются. Если поезд сопровождается милицией, сидят тихо, в открытый бой не лезут.
Второй способ вы в кино про белых видели. Банда тормозит состав где-нибудь в степи и потрошит весь поезд. С этими нужно будет воевать. Но, как правило, недолго. Пару магазинов выпустил, они поймут, что поезд под охраной, тоже стрельнут для очистки совести, и ноги делают. Они же бандиты, а не солдаты. А какой уважающий себя бандит из-за сумки с барахлом под пули полезет?!
Есть третий вариант. Это ребята из чеченской транспортой полиции. Сейчас Дудаев хочет показать, что он, типа, цивилизованный правитель и ситуацию в Ичкерии контролирует. Поэтому он для сопровождения наших, российских, поездов, своих полицейских направляет. Садятся они на границе с Дагестаном, в Хасавюрте. Чаще — в Гудермесе…
— Что за публика? — уточнил старший группы.
— Разная, — ответил старлей, — Бывшие милиционеры, бездельники всякие, а то и обычные уголовники. С этими нужно ухо держать востро. Сами погут поезд ограбить, если он без сопровождения идет, но на открытый конфликт не лезут, держат себя как коллеги с коллегами. Но… У них с оружием хреново. В основном АКМы. А сейчас в Чечне на «черном» грозненском рынке «пээмы» и такие как у вас, — Магомед показал глазами на укороченный автомат, — стволы очень ценятся. Так что могут из-за ствола и заколбасить…
— Спасибо за наводочку, — пробурчал Вадим.
В теплом светлом купе мягко плескался в граненых стаканах свежий чай, темнота за окном убаюкивала, вагон мягко постукивал на стыках рельс. В этой привычной обстановке Игорю не хотелось думать, что рельсы эти проложены по горячей кавказской земле, и поезд этот мчится не просто «от станции А до станции Б» где-то в глубине России, а через смутное военное время постсоветского пространства, когда одна страна уже перестала существовать, а другую еще предстояло построить. Подтверждением этому служила непроглядная ночь за стенами вагона: ни фонарей полустанков, ни разноцветных фонарей семафоров. Дорога была прямая, как рельс, в одну сторону и без отводных путей.