Грушенька и сын шейха

Хаустова Зинаида

Переворачиваю записку Князева и пишу ответное послание:

«Спасибо за оргазм и завтрак. Если я на днях с кем-нибудь трахнусь, можно будет потом зайти в гости?»

Шах и мат, Князев. Посмотрим, как ты дальше будешь играть в благородство.

С чувством глубокого удовлетворения покидаю берлогу Глеба и направляюсь в офис.

Глава 34. Послание

Глеб Князев

— Если он нам с Грушей понравится, мы его возьмем, Глеб. Не понимаю, почему тебя так

волнует личность простого специалиста? — Макарова задорно вскидывает бровь и смотрит на меня с вызовом.

— Я уже говорил, что это скучная монотонная работа, с которой лучше справляются женщины, — растираю пальцами переносицу, — ладно, твоя взяла. Только я хочу посмотреть на этого вашего мальчика. Если он мне категорически не понравится, мы его не возьмем.

— Хорошо, Глеб, договорились, — Анна победно улыбается и покидает кабинет.

Беру со стола кофе, который уже успел остыть. Неприятно, но все равно пью. Кофеин сейчас важнее, чем кайф от напитка.

На рассвете ушел в клуб. Устроил себе марафонский заплыв, только чтобы не думать о блондинке, спящей в моей постели.

Теперь сижу, пялюсь в монитор и пытаюсь разгадать великую тайну, что могло меня остановить? Вспоминаю всех одноклассниц и однокурсниц, которых я лишил девственности. Ни разу не страдал угрызениями совести по этому поводу.

Принципиальный вопрос, почему я предпочел нарезать круги в бассейне, а не присвоить себе девушку, которую безумно хочу?

Может дело в том, что Груша напоминает мне Глашу? Даже сокращенные имена похожи. Именно поэтому я не хочу ее обижать?

Да ну, бред какой-то. Чувства-то у меня к ней далеко не сестринские. Все утро пришлось сбрасывать напряжение. Готов кого-нибудь подменить в олимпийской сборной. Хе-хе.

Стоп. Это я сам сейчас использовал слово «чувства» в своем лексиконе? Какой-то плохой знак.

Нужно уже признаться самому себе, что проблема в этом. Груша не просто менеджер и не просто мечтательница. Все это уже не просто секс. Она меня слишком торкает. Я вчера сам почти кончил, когда доводил ее до оргазма. Именно поэтому нельзя ничего начинать. Все слишком сложно.

Я просто не хочу провалиться в тихий затягивающий омут, черную дыру полноценных отношений. Это будет конец моей легкой жизни, которая меня абсолютно во всем устраивает. А что меня ждет на том конце черной дыры? Сплошная неопределенность и пугающая неизвестность.

Дверь открывается и заваливается Волков. Хищно улыбается. Сейчас скажет какую-нибудь гадость.

— Глебчик, а почему у моей будущей девушки опухшие глаза? Ты что бьешь женщин? Отдай мне ее сразу и не мучайся, — Сергей улыбается во все тридцать два зуба. Неприкрыто провоцирует.

— Иди к черту, Волков. Зачем приперся?

А внутри уже пульсирует чувство вины. Я этого не хотел. Мысль о том, что Груша плакала ночью, неприятно царапает.

— Я по поводу вашего сценария ролика. Думаю, вместо

безликого педиатра нам нужно снять Федорову. Она лучший детский врач, и к ней все хотят попасть. Моя мама ее хорошо знает и сможет уломать на съемки.

— Любой твой каприз, тем более, когда ты сам все организуешь, — усмехаюсь я.

— А про девушку подумай. Она даже не в твоем вкусе, а я блондинок люблю.

— Вали отсюда, а то у меня уже кулаки чешутся. Рекламщикам сейчас сообщу про твой замысел.

Волков довольно гогочет и выходит за дверь.

Почему мышка расстроилась? Я же ее не обижал, даже оставил драгоценную девственность, над которой она тряслась целых двадцать три года. Что в голове у этих женщин?

Открываю почту и пишу письмо рекламщику Константину про ролик.

После захожу в чат с Грушей. Просто хочу узнать про ее самочувствие, но никак не могу сформулировать вопрос. Все как-то по-дурацки звучит, если принимать во внимание широкий контекст ситуации. Смотрю на очередное сообщение и снова стираю.

Оставляю эту затею.

Перехожу в профиль Ракитиной и рассматриваю публикацию, созданную полчаса назад.

На фото еще свежая Лив Тайлер на фоне зеленого холма. Сзади ее приобнимает какой-то мужчина и целует в шею.

В подписи к фото стоит цитата:

«Никколо Донати: Любовь? Это не то слово, которое я использую.

Люси: Это самая печальная вещь, которую я когда-либо слышала». (С) «Ускользающая красота».

Пост создан полчаса назад. Первый порыв — устроить взбучку за пользование соцсетями в рабочее время. Тотчас же отметаю идею. Это как расписаться в том, что я слежу за ее профилем.

Смотрю на предыдущий пост. Популярный демотиватор, который Груша расшарила три месяца назад. Очевидно, что новая публикация появилась сегодня по мою душу.

Гуглю «Ускользающую красоту». Фильм Бернардо Бертолуччи, который прошел мимо меня. "Американка Люси едет в Италию, чтобы найти своего отца и потерять девственность".

Хмыкаю и потираю пальцем над губой. Видимо, придется посмотреть, чтобы расшифровать послание мышки. Решаю пока сделать вид, что публикацию Груши не видел.

Вечером дома на барной стойке нахожу записку, оставленную Ракитиной. Перечитываю пятый раз:

«Спасибо за оргазм и завтрак. Если я на днях с кем-нибудь трахнусь, можно будет потом зайти в гости?»

В пятый раз позвоночник простреливает от совершенно похабного тона записки. От Груши я такого никак не ожидал, поэтому нервы щекочет знатно.

Сообщение в фейсбуке начинает играть новыми красками. Это был намек, что ее девственность достанется кому-нибудь другому, у кого в лексиконе есть слово "любовь"?

Очевидно, что она блефует. Она не сделает этого. Хранить невинность до упора, чтобы потом отдать ее не пойми кому?

Но лучше на корню пресечь эти вредные идеи. Беру телефон и быстро набираю СМС: