Грустная дама червей
Шрифт:
Карину поразила степень самоотверженности Вадима — он ведь нисколько не беспокоился о себе самом, лишь о Леле, ее интересах, благополучии. Она вдруг подумала о том, что в Леле и Вадиме есть нечто общее, несмотря на кажущуюся непохожесть. Эта их удивительная способность полностью растворяться в любимом человеке, готовность принести себя в жертву, всепрощение.
Хотя почему только их? Ведь и сама Карина некогда была такой же рабой любви по отношению к Степану. И еще сотни людей в те или иные жизненные периоды
Сотни, но не Олег.
Он был иного сорта, его нельзя было подчинить чьей-то воле, поработить, заставить смиренно ожидать взаимности и внимания.
То, чего он желал, он брал от жизни без спросу, просто протягивая руку, как говорила Русудан, — и это делало его неотразимым в глазах женщин.
Возможно, удел слабого пола — любить и хотеть именно таких мужчин: в чем-то самонадеянных, безрассудных, не склонных к сентиментальности и колебаниям. Не есть ли это издревле заложенный природой инстинкт подчиняться хозяину, быть с победителем, а не с рабом?
…Карина очнулась от раздумий и поглядела на Тамару. Та, однако, не обращала на нее больше никакого внимания, поглощенная своими переживаниями.
Всю дорогу до города они ехали молча. Карина чувствовала невероятное облегчение. Наконец она избавилась окончательно от мучительного страха и сомнений по поводу того, знала или нет Леля её тайну. Теперь, после Тамариного признания, у нее не оставалось колебаний: Леля умерла, ничего не подозревая об обмане, оставаясь уверенной, что Олег при надлежит только ей, счастливая в своем неведении. И за все это Карина была бесконечно благодарна Вадиму.
54
Апрель близился к концу. В последние его дни Карина предприняла еще одну попытку вернуться к работе — боль ее слегка притупилась, и она могла уже как-то общаться с людьми, сосредоточиваться на делах.
Теперь она старалась возвращаться домой как можно позже, чтобы не оставаться наедине с собой. Окончив репетицию, долго бродила по магазинам, почти ничего не покупая, лишь разглядывая нагруженных сумками и пакетами людей.
Ее захватило это странное занятие, отдаленно напоминающее детскую игру. Иногда, выбрав очередной объект для наблюдения, Карина пыталась представить себе, какую жизнь ведет этот человек, рисовала в воображении круг его знакомых, привычки, слабости.
Таким образом она как бы абстрагировалась от себя, собственных мыслей и страданий.
Как-то Карина зашла в гастроном неподалеку от дома — самый любимый их с Лелей, в котором они покупали молочные продукты.
С тех пор как Лели не стало, она не была здесь ни разу.
Карина
— Здравствуй! — Карина попыталась улыбнуться, но губы плохо слушались се.
— Здравствуйте, — тихо и серьезно ответила Оля и подошла поближе.
— Пу как твои дела?
— Нормально.
— У кого ты теперь занимаешься?
— У Анны Александровны.
— И как она — довольна тобой?
— Не знаю, — равнодушно произнесла Олечка, пожав плечами, — она ничего не говорит.
— Как — не говорит? — удивилась Карина.
— Так.
— Как же вы занимаетесь?
— Обыкновенно. Я играю, она слушает. А потом пишет задание и ставит оценку.
— И какие же оценки она тебе ставит? — с недоумением спросила Карина.
— Пятерки. — Оля отчего-то вздохнула и на минуту задумалась, словно что-то прикидывая в уме. Потом тихо спросила: — Карина Петровна, вы больше не вернетесь?
— Вряд ли. — Карина покачала головой.
— Вам нравится ваша новая работа?
— Да, нравится.
— У вас… что-то случилось? — Оля вдруг заглянула ей прямо в глаза, пытливо, настойчиво. Солгать ей Карина не могла. Она молча кивнула. — Я так скучаю по вас. Я не хочу ходить к Анне Александровне.
— Надо, Олечка, — мягко проговорила Карина, — ничего не поделаешь. Анна Александровна тоже хороший педагог.
— Вовсе нет, — жестко сказала Оля, — она ноты фальшивые в вариациях играет. И сама не слышит.
— Не может быть. Это тебе кажется, — уверила ее Карина, хотя знала, что так оно и есть — Олин слух обмануть было невозможно.
Олечка насупилась, уставясь взглядом в пол. Карина тронула ее за руку:
— Не расстраивайся. Ты привыкнешь. Ты очень талантливая. У тебя все будет хорошо.
Оля вдруг быстро ткнулась лицом Карине в грудь и прошептала:
— Я все равно буду ждать вас. Я знаю, вы вернетесь. Обязательно… — Голос ее сорвался, она резко повернулась и бросилась из магазина.
— Оля! — закричала ей вслед Карина. — Подожди, Оля!
Но та уже выбежала из дверей.
Карина постояла в растерянности и побрела на улицу. Огляделась по сторонам, тщетно надеясь, что, может быть, Оля не ушла, стоит возле магазина, ждет ее. Но девочки не было. Мгновение Карина колебалась, затем решительно зашагала к остановке.
…Она не знала, зачем приехала сюда. Зачем снова стоит в этом страшном приемном отделении, смотрит на синюю облупленную банкетку в углу.
Дежурная за столом была другая. Она долго писала на обратной стороне какого-то бланка, потом протянула его Карине и предложила: