Грустная дама червей
Шрифт:
Она не помнила, как выходила из палаты, но вдруг оказалась сидящей на кушетке. И молоденькая, стриженная под мальчишку медсестра закатывала ей рукав, терла ваткой сгиб локтя, делала укол. Точно издалека, до нее доносились какие-то голоса.
— Это ее сестра?
— Говорят, соседка.
— А больше так никто и не приехал.
— Муж летит из командировки. Будет только ночью.
— Такая молодая. Жалко-то как.
И Карина поняла, что Лели больше нет.
Она еще продолжала сидеть с засученным рукавом, машинально прижимая локтем вату, тупо
— Господи, какое горе! Бедная девочка.
Тогда Карина подняла голову.
Перед ней стояла Тамара, в коротком расстегнутом пальто, без шапки. Ее черные, в синеву, волосы растрепались и небрежно спадали на плечи, по щекам текли слезы:
— Пойдемте, я отвезу вас домой. Я на машине.
Карина покорно поднялась, надела дубленку.
Они вышли в темный двор, пересекли его и остановились возле синей «пятерки».
— Самолет прилетит около часа ночи, — проговорила Тамара, открывая дверцу. — Вы сейчас отдохните, а часам к двенадцати я за вами заеду. Мне до вас недалеко, минут тридцать. Поедем их встречать. — Она уселась за руль, тяжело вздохнула: — Поверить не могу во все это. Кошмар.
Машина плавно тронулась с места. Тамара достала из бардачка сигареты.
Карина глядела на ее четкий, слегка тяжеловатый профиль и машинально отмечала, что она удивительно похожа на Вадима и курит точно так же, как он, держа сигарету левой рукой.
Отчего в голову ей лезут такие пустые, ненужные мысли? Леля мертва, Леля осталась лежать там, в палате, одна, под безжалостно-ярким светом трескучих ламп. Она больше не заговорит с Кариной, не засмеется своим звонким, детским смехом, не заплачет, размазывая слезы по розовым щекам. Никогда.
— Никогда, — повторила Карина вслух.
Тамара скосила глаза в ее сторону.
— Карина, вы сейчас приедете и ложитесь поспите. Обязательно поспите. Примите что-нибудь. У вас есть?
Карина молча кивнула.
У нее есть. Есть Лелины таблетки, которые заставляли ту спать ночами и не знать о том, как обманывают ее любимый муж и лучшая подруга. Интересно, сколько их надо выпить, чтобы хоть на несколько часов забыть обо всем: о Лели ной святой наивности, о собственной подлости?
Нет, никакие таблетки ей теперь не помогут. Ни ей, ни Олегу, который сейчас в воздухе, летит и не знает, что ему больше не нужно делать трудный выбор, мучиться, разрываться на части. Что судьба освободила его и от нежеланного ребенка, и от нелюбимой жены. Освободила страшной, непомерно высокой ценой.
Тамара больше не разговаривала с Кариной, молча вела машину.
Минут через двадцать они приехали.
— Все, моя хорошая, — Тамара ласково погладила Карину по плечу. — Не терзайтесь, вы ни в чем не виноваты. На все воля Божья. — Она вытерла набежавшие слезы. — Надо собраться с силами, через несколько часов придется говорить с Олегом. И с Вадиком… — Голос ее сорвался, она остановилась на полуслове, дожидаясь, пока Карина покинет салон.
«С Вадиком! — с неожиданной злостью подумала
Внезапно ее пронзила дикая, ужасная мысль.
Что, если Леля все сделала нарочно? Если она все-таки знала правду и решила самостоятельно свести счеты с жизнью? Как тот парень, о котором рассказывала Карине Саша по пути в Суздаль.
Карина мучительно попыталась воссоздать в памяти Лелино лицо, каким оно было в последние минуты ее жизни.
Нет, не может быть. У нее в глазах были лишь доверие и нежность — невероятно, чтобы она смотрела на Карину так, зная об обмане.
Все, что случилось, лишь страшная, нелепая случайность, но никак не Лелина месть им с Олегом.
У Карины немного отлегло от сердца. Ей хотелось заплакать, но слез не было. Она легла, не расстилая постели, прямо на покрывало. Какая тишина в квартире! Тишина и пустота. Карине показалось, что от этой звенящей, неправдоподобной тишины лопнут барабанные перепонки. Хоть бы одно живое существо было сейчас рядом с ней. Кто угодно — кот, попугай, черепаха. Тогда вместо мертвого молчания слышалось бы чириканье, мяуканье.
Карина дотянулась до лежащего на тумбочке пульта, включила телевизор без звука. Пускай хоть что-то мелькает перед глазами.
На экране только что начались «Вести». Шла хроника военных действий в Чечне: расстрелянный блокпост, похороны погибших ребят. Юные лица тех, кто остался в живых, искаженные злобой и болью, венки.
Кадр сменился — Россия, плачущие матери, черные платки, церковные свечи. Молодой батюшка с лицом Христа служит молебен.
Еще несколько кадров, и снова смерть. На этот раз какой-то бизнесмен, убитый по заказу. Окровавленное, обезображенное тело на асфальте, толпа народа, рыдающая жена в легкомысленном газовом шарфике — собирались в гости…
Зачем они показывают ей все это?
Карина хотела переключить программу, но рука дернулась, и пульт, выскочив, упал на пол. Она нагнулась за ним, подняла. Направила на экран и увидела изображение самолета.
Внезапно что-то загудело у Карины в ушах, так сильно, будто включилась электродрель. Пальцы ее с силой надавили на звуковую кнопку. Дикторша с экрана заговорила неестественно громко, будто стараясь перекричать треск неисправного телевизора:
— …На данный момент это все, что мы можем сообщить о крушении авиалайнера Ил-62, следовавшего из Хабаровска в Москву дополнительным рейсом. Подробности о причинах катастрофы будут известны позже, когда появится доступ к информации, зашифрованной в черных ящиках. Их поиск уже начался…