Грустное кино
Шрифт:
– Ах, Крошка, в самом деле! – захлебнулась прелестная девушка. – Ты просто ужасна!
– Ну ладно, – сказала Крошка, которой вдруг все это наскучило. – Короче, вот она – мисс Пенни Пилигрим, если вы можете в это поверить. И она хочет сняться в кино. Так что вперед, мальчики, – проебите ей все мозги. – Она захихикала, игриво – хотя и не совсем – толкнула девушку прямо на них, а затем унеслась прочь.
Сид ладонью стряхнул со своего пиджака пролитую выпивку и пепел.
– Блин, я весь мокрый!
– Ах,
– У тебя чудесная попка, – сказал Б.
– Ах спасибо, сэр. – Девушка выпрямилась, развернулась к нему и сделала аккуратный книксен. Выглядела она лет на шестнадцать: сплошные ямочки, ляжки и свежие грудки, а еще – короткие пушистые волосы медового цвета и сладенькая улыбка.
– Ну что, мочалка, – грубо спросил Сид, – хочешь сняться в порнофильме?
– Я бы хотела сняться в одном из фильмов мистера Бориса Адриана. – Девушка по-прежнему глядела на Б. с выражением, близким к восхищению. – Я хотела бы этого больше всего на свете. Борис улыбнулся и взял ее за руку.
– Ты очень миленькая, дорогуша. Как тебя зовут?
– Пенни. Пенни Пилигрим. Я видела все ваши картины и думаю, что вы самый великий режиссер в мире.
– Погоди, ты еще его нового порнофильма не видела, – проворчал Сид. – С Тейлор и Бартоном. Колоссально. Впрочем, у нас тут небольшая проблема с распространением – проектор в канализационную трубу не влазит.
– А как тебе понравились эти фильмы? – спросил Борис, нежно притягивая девушку в кресло рядом с собой. Теперь она там как следует уселась – сама благопристойность: коленки вместе, руки сцеплены как раз у края мини-юбки. Пенни изобразила осторожное, но определенное отвращение.
– Ах, господи, по-моему, они просто ужасны. Я больше не смогла их переносить после первых двух – я вышла на воздух. Думаю, большинство девушек сделали бы то же самое… кроме, знаете ли, немногих, – добавила она вполголоса, неловко оглядывая террасу, ибо все это время Крошка где-то хихикала и посвистывала, крича: «Поебись со мной, деточка, поебись!»
– Понятно, – сухо сказал Сид. – Видишь ли, вот чего мы собираемся добиться в нашем новом проекте – мгновенного облома аудитории. Это типа такой новый фокус. Вроде того, что было на уме у камикадзе.
Ни Борис, ни девушка никакого внимания на замечание Сида не обратили.
– А была там хоть какая-то сцена, – спросил Б., – которая, знаешь, тебя заинтересовала?
Очевидная искренность вопроса наряду со страстным желанием
– Нет, – наконец призналась она. – Там правда ничего такого не было – разве что та сцена, в которой героиня делала макияж… в самом первом, когда она сидела перед зеркалом, накладывая губную помаду… как раз перед тем, э-э, как случилось… в общем, то, что случилось.
Девушка сказала это с абсолютно правильным сочетанием застенчивости и самоуничижающей улыбки, словно бы давая знать о возможности, по крайней мере в их глазах, своего провинциального невежества – хотя предпочтительно, ясное дело, своей провинциальной невинности.
– Не думаю, что у того черномазого был настоящий член, – сказал Сид. – Думаю, у него был искусственный.
Оба они продолжали его игнорировать.
– А видела ты вообще когда-нибудь в фильмах что-то такое, – продолжал свои расспросы Борис, – что вроде как тебя завело?
Теперь уже девушка, рассчитывавшая на нечто большее, нежели просто понравиться, но в то же время не хотевшая, чтобы о ней подумали всего лишь как о еще одной «тупой шлюшке», оказалась по-настоящему прижата к стене.
– Ну, я не знаю, – начала она, разумеется, по-прежнему улыбаясь, но уже довольно нервозно. – Я хочу сказать, боже мой, я обожаюлюбовные сцены… то есть, вы знаете, в фильмах, но эти… эти были… просто ужасны.
– А что, если бы они были красивы?
– Простите? – Ее огромные карие глаза еще больше расширились.
– Что, если бы этот фильм был снят с хорошими актерами в красивых костюмах? Все очень романтично. Что, если бы это была работа… настоящего художника?
– Он имеет в виду – маньяка, – пояснил Сид.
– Что, если бы этот фильм имел бюджет в три миллиона долларов? – продолжал Борис. – Как бы он тогда для тебя выглядел?
Девушка перевела взгляд с одного на другого, пытаясь понять, не разыгрывают ли они ее.
– Ах, боже мой, я не знаю, – призналась она. – То есть, вы действительно покажете… ну, все это дело – в смысле, как там входит, выходит, и все остальное… как в тех фильмах, которые мы посмотрели?
– Да, как по-твоему, могло бы это быть красиво? Прелестная девушка нервно сглотнула.
– Ах, боже мой, я… я, правда…
– Или изложим это по-другому, – вмешался вульгарный Сид. – Заинтересовала бы тебя такая вот роль?
– Брось, Сид, погоди минутку, – остановил его Борис. – Я не говорю, что там нельзя будет использовать вставки – я имею в виду, на крупных планах… гм, члена, где будет показано, гм, проникновение… я не говорю, что нельзя будет использовать там дублеров. Я хочу сказать, что еще не продумал всего этого до конца.