Груз детства
Шрифт:
– Так значит он бежал к своему шашлыку! – тут уже и Верка не смогла сдержаться…
Обесценивание трагедий, несправедливости и ужаса, что несет в себе черный юмор, спасает меня всю жизнь.
В ресторане была почти полная посадка, когда нас привезли. Ничто не напоминало о кровожадном убийстве, случившемся здесь, около шести часов назад, средь бела дня. В царившей беззаботности и праздности, среди алкоголя и смеха, из телевизоров и по всему ресторану заезженные, и такие родные хиты года: Madcon “Beggin” и “No stress” Laurent Wolf, второй из которых я особенно любила.
Всю последующую неделю я почти слезно просила администратора
Напоминание о произошедшей днем катастрофе осталось лишь у входа в ресторан на асфальте в виде черного следа от крови убитого человека. Оля все-таки вышла на работу, пока нас допрашивали. Она, высокая и красивая девушка, с зелеными глазами, ярко-рыжими волосами, длинными конечностями и выдающейся грудью, как и я, не любила обслуживать постоянных гостей ресторана. Обычно, всех постоянных – важных и властных – обслуживала не менее важная Вера.
Писать жалобу в прокуратуру на принуждение следователями меня к даче показаний путем шантажа, угроз и превышения ими должностных полномочий в мыслях не было. Радуясь долгожданному завершению мучительного допроса, я тут же постаралась забыть и его. Элина – психолог, которую я почти два года посещала с булимией – предложила:
– Ира, надо это всё проработать, проговорить иначе всплывет… Даже спустя много лет может всплыть…
– Не всплывет. Не надо ничего прорабатывать. – самоуверенно отказалась я от помощи опытного специалиста, решив все забыть.
Я действительно хорошо справилась с задачей “забыть”. С большим трудом, несколько лет спустя, я узнала колоритного повара. Он долго мне напоминал, где именно, мы работали вместе.
часть 2
Элина оказалась права. C наинеожиданнейшим телефонным звонком в конце января две тысячи двадцатого детали кровожадного преступления по крупинке стали всплывать из глубин подсознания, подобно тому, что не тонет.
– Вы были свидетелем убийства и должны подтвердить показания. Когда приедете? – спросил незнакомый голос.
Я не сразу поняла, что это не шутка. Голос стал напоминать детали случившегося, я моментально ощутила ужас, что пережила в тот жуткий день. Какое-то время я пыталась поверить, что это у меня появились голоса в голове и готовилась окончательно сойти с ума…
Однако перед звонком, следователь приехал в гости к моей маме, что явилось веским доказательством реальности происходящего и лишило меня права уйти с головой в отрицание или спрятаться в укрытии безумия. Следующие две недели кроме ужаса, из подсознания в память стали всплывать подробности чудовищного и кровожадного преступления. Однажды вытесненное, лавиной прорвалось из бессознательного в мою память, и я очутилась в эпицентре ада…
Дорога, где месяц назад напротив нашего ресторана останавливались автобусы с беженцами из южной Осетии, кому и я в числе нескольких официантов выносила еду и воду, превратилась в огневой рубеж. Для меня началась война. Внезапно и без предупреждения, без новостей по ТВ и радио, ни где-то там в Ираке, Сирии, Чечне и Грузии, а в двадцати метрах от меня.
В солнечный осенний день, когда деревья еще были зелеными, а в голубом небе ни единого облачка, я, вдруг, обнаружила себя на террасе ресторана, сидящей на корточках у родного комода. Закрыв уши ладонями, кричу, в том числе и матом, без
Прижимаюсь правом боком к стене, лбом —к боковине комода, слева от меня ведется беспорядочная стрельба минимум из двух автоматов. Стрельба направлена в мою сторону. Звук новогоднего фейерверка… словно возведен в абсолют. Запах, ненавистных мною маленьких петард, что обожают взрывать племянники девяти и семи лет от роду, смешан с запахом, паяльника отца и какого-то металла, что он использовал в работе. В странном ярком миксе еле уловим аромат моего недавнего приобретения “Funny!” от Moschino. Свою новую туалетную воду, название которой спрашивали все вокруг и даже гости, я брызнула на себя перед работой около часа назад…
Слева меня прикрывает идиотский стул с металлическими тонкими ножками, а дальше в полутора метрах от стула – балюстрада. Влево не смотрю. Отлипаю от стены и комода, что меня всё равно не закрывает и поглядываю из-за него в сторону входной двери. Между мной и дверью примерно два метра. Боковым зрением вижу: какой-то страшный мужик со странным оружием и бешеными глазами, бежит к ресторану. Не ясно один ли он, но совершенно ясно, что бежит он нападать. Бежит к входу, к которому направлена и стрельба. Я отчётливо понимаю, что мне, как можно скорее, необходимо прыгать, бежать или ползти к двери, попасть внутрь ресторана раньше этого страшного мужика, чтоб спастись. Находясь в ужасной ситуации, я прикидываю возможные действия и разбушевавшийся вихрь мыслей притупляет парализующий страх.
«Ну ты и придурок! – говорит, ухмыляясь в моих мыслях мама – стул-то железный! Тонкие ножки и плетеная спинка, как он тебя спасёт? Стул тебя не спасет! – продолжает воображаемая мама – Хоть на бок его положи, сидушка пули задержит… Но и это тебе не поможет, так тебя тут сейчас и убьют. При-ду-рок!»
«Нет, не придурок – думаю я – и меня не убьют!
Нужно бежать в заднюю часть террасы и сидеть там! Нет, оставаться снаружи опасно… Нужно попасть во внутрь! Как-то спуститься сзади… Высота там метра четыре, если прыгну что-нибудь сломаю точно… Почему там нет лестницы??? Сраной пожарной лестницы?! Или хотя бы дерева… Вся набережная в молодых саженцах, и не одного под балконом! Как бы мне пригодилось взрослое даже старое высокое дерево… Дуб, яблоня, груша, рябина… Дерево… но лучше лестница! Деревянная, веревочная, или канат… Так! У меня же есть фартук! В нем точно есть полтора метра… Плюс ремень! Но ведь все нужно привязать к балясинам уйдёт длина, и время тоже…»
Создавая мысленный шум и отвлекая им свой ужас, я решаюсь на поступок. Мужчина приближается. Ненависть и решимость убийцы в его глазах, какую я однажды уже видела… Понимаю, что путь только один единственный в самом страшном направлении. “Такое уже бывало. Мне уже приходилось преодолевать препятствия.” Глубокий вдох. “Мне и раньше приходилось выживать.” Задерживаю дыхание. Снимаю развязанный ранее длинный фартук, выбрав момент, резко вскакиваю из-за своего комода, несколько нелепых прыжков и оказываюсь у двери, прыгаю в ресторан, пинаю кирпич и дергаю дверь, смотрю сквозь стекло двери, бегущий мужик со страшным лицом уже на входе террасы, у самой балюстрады и я ловлю мысль: “Как же он так сильно открыл рот и глаза? Такое разве физически возможно?!” Щеколда три раза. Успела! Резко разворачиваюсь и быстро отступаю от двери вправо. Прижимаюсь спиной к прохладной стене, которую точно не прострелит ни одна пуля.