Грязная история

Амблер Эрик

Позавтракав, я отправился на транспортную стоянку и заставил сержанта Мусу проверить еще раз, все ли погружено. Придумав себе такое занятие, я пытался отогнать гнетущие мысли. В результате командный грузовичок вырулил на дорогу и был готов отправиться в путь раньше всех остальных. Тропмен казался довольным, но теперь предстояло ожидание.

Мы двигались следующим порядком. Впереди Тропмен в своем джипе, затем я за рулем командного грузовичка с сержантом Мусой у пулемета и двумя черномазыми в кузове. За мной следовали грузовики «Молота» во главе с Барьером. Через

пять минут за нами тронулась основная колонна. Такой интервал сохранялся до тех пор, пока мы не достигли прибрежной дороги. А потом «Наконечнику» и разведывательным группам надлежало рвануться вперед.

В наше намерение входило достичь пограничного дорожного заграждения перед самым рассветом. Ровно в пять тридцать Кинк дал сигнал, и мы тронулись.

Походная рация лежала рядом со мной на сиденье, и я включил ее, как только свернул на дорогу к Матендо. Несколько минут спустя я начал вызов.

– «Наконечник» – «Наковальне». Послышался голос Гутара:

– Продолжайте, «Наконечник».

– На дороге к Матендо и приближаемся. С вами минут через десять.

Вклинился голос Тропмена:

– Все о'кей, «Наковальня»?

– О'кей, готовы к атаке. Пока на той стороне никаких признаков жизни.

– Хорошо. Вы включили огни?

– Нет.

– Скоро увидите наши.

Тропмен впереди меня прибавил скорость.

Через несколько минут я узнал место, где мы останавливались для рекогносцировки, и понял, что недалеко и заграждение.

Дорога слегка повернула, и я увидел перед собой перекресток. Тропмен резко повернул вправо, я за ним. Барьер и Рейс сократили дистанцию и шли за мной по пятам.

Этот участок прибрежной дороги был прям как стрела, и я увидел заграждение на стороне Махинди в свете фар Тропмена за двести метров до того, как подъехал к нему. Грузовики Гутара стояли вправо от дороги под деревьями. Когда мы приблизились, шлагбаум посредине поднялся. Я не видел, кто его поднял. Джип Тропмена без труда проделал зигзагообразный путь между крашеными бочками. Мне приходилось двигаться помедленней, а большим грузовикам сзади меня – еще тише. Мы предвидели такую ситуацию, и джип Тропмена остановился, ожидая нас, на дальнем конце заграждения. Идея заключалась в том, что мы появляемся у угазийского поста одновременно, вовсю сигналим и вообще производим как можно больше шума.

По части шума все шло согласно сценарию.

Как только грузовик Рейса проехал сквозь заграждение, Тропмен дал газ и нажал на сигнал. Вслед за ним мы с ревом подкатили к угазийскому посту, остановились с диким скрежетом тормозов и засигналили одновременно изо всех сил.

Если бы я был внутри домика угазийского поста, то подумал, что пришел конец света, и ни за что бы не вылез. Если я стоял бы на посту снаружи и меня разбудил такой тарарам, я бы бросился бежать в укрытие.

Но я ведь не угазиец.

Вот что сделал часовой: схватил свою винтовку, выскочил на дорогу и открыл огонь по ближайшему грузовику.

Так как Тропмен на своем джипе проскочил сквозь заграждение к шлагбауму, ближайший грузовик на дороге оказался моим.

Часовой сделал один выстрел,

разбивший зеркальце сбоку кабины, и передергивал затвор для второго выстрела, когда сержант Муса застрочил из пулемета.

Мне никогда раньше не приходилось видеть убийство человека таким образом. Его как будто ударило гигантским кулаком, подбросившим его вверх и швырнувшим назад вдоль дороги.

В этот момент из домика стали выскакивать пограничники.

Сержант Муса направил ствол пулемета на них, но я заорал, чтобы он не стрелял. Удивительно, что он послушался, но зато выстрелил кто-то другой. Раздалась очередь «Узи», и человек, появившийся в дверях домика, опустился на колени.

Внезапно все было окончено. Клаксоны прекратили свое дьявольское блеяние, и я смог расслышать голос, кричавший что-то на непонятном мне языке внутри домика. Здесь появился Уилленс, заоравший в ответ, и Гутар, державший свой «Узи» под правым локтем, зашагал вдоль по дороге к джипу Тропмена.

Казалось, что и мне можно без опаски вылезти из кабины. Уилленс и двое из его макак выводили пленных из домика. Я подошел к Тропмену и Гутару.

– Линия перерезана, – докладывал Гутар. – Аппарат тоже сломать?

– Не нужно, он может нам позже пригодиться. – Тропмен заметил меня. – Это вы открыли огонь, Симпсон?

– Сержант Муса. Часовой стал в нас стрелять.

– Что-нибудь повреждено?

– Ничего особенного.

– Доложите Кинку, что произошло. Двое убитых, остальные взяты в плен. С нашей стороны потерь нет. Его головной грузовик должен подойти с минуты на минуту. Тогда двинемся дальше.

На самом деле головная машина основной колонны уже приближалась к дорожному заграждению со стороны Махинди.

Я старался не смотреть в сторону окровавленной массы на дороге. Но избежать этого зрелища по возвращении к командному грузовичку было невозможно, и неожиданно наступила реакция. Сержант Муса, стоя рядом, бил себя в грудь и похвалялся, какой он прекрасный стрелок. Мне хотелось наорать на него, но я не смог. Все, что мне удалось сделать, так это вскарабкаться на свое сиденье в кабине.

К тому времени, когда я закончил доклад, сзади нас появилась в небе розовато-серебристая полоска, а вскоре взошло солнце. Я был рад наступлению дня. Казалось, новый день сотрет из памяти все, что случилось в темноте и свете автомобильных фар. Мне к тому же очень хотелось, чтобы колени перестали дрожать.

Подняли шлагбаум, и мы въехали через дорожное заграждение на территорию Республики Угази.

Глава II

Мы прибыли в Сикафу после семи. По пути никаких происшествий не произошло. Мы проехали через пару деревенек, не обозначенных на карте. Их жители, завидев нас, бросали свои занятия и принимались таращиться в нашу сторону. На вид они были совершенно такие же, как и люди по ту сторону границы, в Махинди. Кинк говорил, что они отнесутся к нам дружелюбно. Лично я не заметил ни дружелюбия, ни враждебности: они просто выглядели слегка удивленными. Что касается коз, то они полностью нас игнорировали.