Грязная история
Шрифт:
Мадам Ирма не слишком обрадовалась мне, увидев, что я не веду за собой клиента; но когда я сказал, что нуждаюсь в ее совете, немного оттаяла и предложила чаю.
Вообще-то я бы предпочел бренди, но согласился и на чай.
— Вы знаете, мадам, что к нам снова приехала группа киношников? — спросил я.
— Они то и дело сюда заглядывают, — небрежно бросила Ирма, но я уловил проблески любопытства. — Американцы?
— Нет, итальянцы.
— И кто из звезд там снимается?
Мадам читает американские киножурналы и
— Они не рассчитывают на звезд в обычном смысле слова. Это фильм о путешествии, в высшей степени оригинальный и артистичный, с актерами и актрисами, исполняющими костюмные роли — храмовых танцовщиц, нимф, фавнов, древних богов и богинь.
Она пожала плечами, утратив всякий интерес:
— И о чем же вы хотели со мной посоветоваться?
— Меня попросили подобрать подходящих юных танцовщиц и других молодых людей на эти роли. Надеюсь, вы сумеете мне подсказать, как их лучше найти.
— Спросите у своей жены, она знает.
— Ники в Румынии со всей труппой.
— Тогда обратитесь к управляющему клуба, где она работает. Он ведь еще и театральный агент. Как бишь его? Ах да, Аргирис.
— С мистером Аргирисом, мадам, как вы, вероятно, знаете, трудно вести дела. Кроме того, я сомневаюсь, что ему хорошо знаком нужный тип артистов.
Я очень аккуратно подбирал слова. Ирма бросила на меня проницательный взгляд:
— И какой же тип?
Я решил выражаться еще осмотрительнее:
— Им предстоит играть весьма реалистично, мадам.
— В одежде или без? — Она уже явно уловила мысль.
— И так и этак.
— Подлинно или только изображать?
— Большей частью подлинно.
— A tsircoilo!
— Полагаю, нечто в этом роде, мадам.
— Это отвратительно!
Возмущение Ирмы было скорее машинальным. Нельзя сказать, чтобы в салоне мадам не устраивались тайные «показы», и она хорошо знала, что я осведомлен об этом.
— Насколько я понимаю, все будет сделано со вкусом.
— Только не с моими девочками, это не пойдет.
Я не стал указывать на двусмысленность такого заявления.
— О, разумеется, нет, мадам.
Но Ирма снова задумалась.
— Почему вы попросили совета у меня? — спросила она. — Почему не обратились к Прачке?
Так Ирма называла свою основную соперницу — мадам, питавшую, как многие подозревали, легкую слабость к фетишизму нижнего белья. Мои отношения с Прачкой в то время были не особенно теплыми, так как мы с ней немного повздорили из-за причитающейся мне комиссии.
— По совершенно очевидной причине, мадам, — улыбнулся я. — Эта кинокомпания — высокопрофессиональная организация с особыми требованиями к артистам и значительными средствами, чтобы добиться участия самых лучших. Они возьмут лишь наиболее одаренных. Потому-то я и обратился к вам.
Ирма, еще чуть-чуть подумав, стала раскладывать карты.
— Вы сказали «значительные средства». И насколько же они велики?
— Три
— Да это нищенская плата! Мои девушки умрут с голоду. А я обязана о них заботиться. Ведь им нужно скопить на приданое. Пять тысяч — минимум. Хотя я и думать не думаю, чтобы принять такое непристойное предложение.
— Условия всегда можно обсудить.
Ирма выложила кругом еще несколько карт.
— Вы говорите, они будут заняты на съемках в течение дня? Может быть, вы имели в виду ночи?
— Нет, только днем.
— А, понятно, в студии.
— Нет, на натуре. Точнее, в древних храмах. Как я уже сказал, все это будет весьма артистично и живописно.
— На открытом воздухе?
— Да.
— Какое паскудство!
На мадам замысел явно произвел впечатление. Она вытянула очередные несколько карт, продолжая размышлять.
— А как насчет дальнейшей судьбы этого фильма?
— Его отпечатают за границей для рассылки в другие страны.
— Не сюда, надеюсь? Вы понимаете, у меня с полицией хорошие отношения, но…
— Нет-нет, в Греции не предполагается никаких показов. Компания особенно заинтересована в том, чтобы не возникало осложнений с полицией. Эти люди работают очень осторожно и скрытно.
— Да уж, им стоит вести себя благоразумно. — Ирма сложила оставшиеся карты веером и протянула мне. — Возьмите одну.
Я вытащил карту, и мадам, даже не взглянув, положила ее рубашкой вверх на середину стола.
— Им понадобятся и мужчины, — обронила она.
— Я собирался попросить у вас совета и насчет этого тоже, мадам. Мне высказали пожелание, чтобы это были светловолосые юноши.
— Но лучшие мужчины — брюнеты.
— Они могут сниматься в париках. — Я, конечно, ляпнул глупость, но день у меня выдался чертовски длинный и тяжелый.
Ирма сердито нахмурилась:
— Или вы шутите, а я не люблю шуток в подобных делах, или у вас напрочь отсутствует воображение.
— Простите, мадам, я не подумал.
— Еще меньше я люблю иметь дело с людьми, склонными говорить не подумав!
Я решил прикусить язык. Мадам стала переворачивать уже разложенные карты и заменять их другими. Ловкие пальчики так и мелькали, выкладывая новый круг. Наконец Ирма перевернула карту, которую вытащил я, и многозначительно постучала по ней пальцем. Там был изображен мужчина, подвешенный за щиколотку к перекладине виселицы, укрепленной на двух высоких деревьях. Внизу значилось: «Le Pendu». [4]
4
Повешенный (фр.).