Грязная жизнь

Аврора Белль

Дерьмо.

Мои руки замерли на его пиджаке, с моего лица пропали все эмоции.

В конце концов, он отобрал время, которое я хотела провести со своей семьей. Мое сердце рухнуло в пятки, я почувствовала холодные слезы, которые норовили вырваться из глаз. Я сморгнула их.

Лицо Дино стало ледяным, я почувствовала, что в нем закипает гнев. Поэтому я сделала то, что могла делать лучше всего. Благодаря долгим годам тренировки.

Я подделала чувства.

Громко фыркнув, я вытолкнула

слезы из глаз, быстро моргнула и схватилась за его плечи.

— Ты сделаешь это? — Я позволила одной слезинке скатиться по щеке и прошептала: — Ты сделаешь это для меня?

Прежде чем он успел что-то сказать, я крепко обняла его, надеясь, что справилась. Я вздохнула и серьезным тоном сказала;

— Я не хотела ничего говорить, но думала о том, что ты уезжаешь на мой день рождения… — Я отстранилась и неуверенно улыбнулась ему. — Спасибо, Дино. Будет здорово.

Когда его руки ослабли, и он обнял меня, я поняла, что он поверил. Он посмотрел на меня, его брови нахмурились.

— Я сделаю все для тебя, детка. — Он притянул меня ближе и поклялся: — Я люблю тебя.

Приехав в Нью-Йорк, Дино находился постоянно в хорошем настроении. В субботу вечером в клубе под названием «Белый кролик» я совершила роковую ошибку.

Я улыбнулась бармену, когда он вручил мне напиток, откинула голову назад и рассмеялась, когда он подмигнул мне и сказал Дино, что он настоящий счастливчик.

Дино ответил доброжелательно, оставил неоправданно большие чаевые, взял меня за руку и повел к краю танцпола. Я потягивала свой коктейль, смеясь над собой, почему я боялась этой поездки. Мне было действительно весело.

Я зевнула, заметив это, Дино вызвал водителя лимузина, чтобы он забрал нас. Когда мы вышли и сели в машину, Дино притянул меня к себе на колени, покусывая мою шею. Будучи пьяной и очень счастливой от поведения Дино во время этой поездки я потянулась к его губам.

Дино крикнул водителю: «Нам нужно уединиться», не сказав ни слова, разделительное окно поднялось.

Дино поцеловал меня в шею, в грудь, а затем провел языком в ложбинке между ними.

— Повеселилась сегодня вечером, детка?

Я взялась за его голову и застонала:

— О да, дорогой.

Дернув за вырез моего простого черного платья, моя грудь были обнажена, Дино вздрогнул и всосал мой сосок в рот.

Моя спина выгнулась от удовольствия, разливающегося по моему телу.

— Кто он? — тихо спросил Дино, прежде чем переключился на другой сосок, прижав его языком.

Задыхаясь от удовольствия, я ответила:

— Кто?

Подняв голову, он пробормотал:

— Бармен. Кто он?

Медленно моргнув, я отстранилась, чтобы посмотреть на своего мужа.

— Я не знаю. Я никогда не видела его раньше.

Он

улыбнулся и опустил рот обратно туда, где мне это было нужно. Я вздохнула с благодарностью.

Внезапная жгучая боль пронзила мою грудь, и я взвизгнула, пытаясь отстраниться. Но руки Дино сжались вокруг меня. Второй визг вырвался из меня, когда боль вернулась с удвоенной силой. В испуге я толкнула мужа за плечи.

— Дино, остановись.

Но он снова укусил меня. Сильнее.

Сжав зубы, я проглотила вопль агонии и прошептала сломленным голосом:

— Но это же мой день рождения!

Твердой рукой он столкнул меня с колен на пол лимузина. Я упала на живот, с резким хрипом у меня перехватило дыхание. Я слышала, как он снимает ремень. Он резко задрал низ моего платья и стащил мои трусики вниз до колен.

Я не была готова, когда он вошел сзади, пробормотав:

— Ты лжешь, маленькая сука.

Боль была невыносимой.

С каждым толчком я чувствовала сухой укол мучительной боли, живот болел, белые круги плясали перед моими глазами…

Я думала, что потеряю сознание.

Все глубже и глубже он входил в меня, хрипя и бормоча мне на ухо, пока, наконец, к счастью, тьма не захватила меня.

Единственное осознание того, что Дино не разрывает мое тело, проявляется в виде удушающего крика, вырывающегося из моего горла, когда я карабкаюсь обратно в угол дивана, как раненое животное. Я поднимаю дрожащие руки, чтобы прикрыть рот, я задыхаюсь в них, пот выступает на лбу. Я моргаю сквозь жгучие слезы.

Я пытаюсь проглотить комок в горле. Мой испуганный голос звучит в тишине комнаты:

— Я тебя ненавижу.

Линг и Юлий обмениваются любопытными, но хмурыми взглядами. Линг осторожно пожимает плечами, но я улавливаю это, и внезапно замираю.

Когда мои щеки загораются, мое подсознание смеется.

Ты сходишь с ума.

Я прочищаю горло, поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Юлием.

— Если вы не собираетесь убить меня сегодня вечером, могу ли я где-нибудь отдохнуть?

Его молчание длится минуту, но он говорит мягко:

— Вверх по лестнице. Вторая комната справа.

Вверх по лестнице.

Моя нога адски болит, а он поселяет меня в комнату наверху. Конечно, он делает это специально.

Наказание.

Я наказана. Я понимаю смысл его послания, и выдержу этот удар.

Медленно прохожу мимо них, иду прямо, хотя каждый шаг — настоящая пытка для моей раненной ноги, я осторожно поднимаюсь по ступенькам, моя раненая пятка болит с каждым шагом, но я не позволяю им видеть боль.

Я не могу.

Я умею скрывать боль. Жизнь с Дино научила меня этому.