Грязная жизнь
Шрифт:
Я не буду говорить, мразь.
Шеф вздыхает.
— Ты просишь слишком многого. А сам еще не дал мне ничего, что заставило бы меня думать, что наша связь будет взаимовыгодной.
Но я поднимаю взгляд на сержанта, многозначительно оглядывая его тело.
— Держу пари, тебе нравится, когда тебя нагибают и шлепают, а, большой мальчик? — Лицо сержанта багровеет, а мои глаза улыбаются. — Наверное, заставляешь жену надевать на тебя наручники и потом просишь ее поиграть с твоей задницей? Ты так кончаешь? Она знает, что
— Твитч, что ты делаешь? — Шеф начинает нервничать. Так и должно быть.
Сержант удивляет меня. Хотя его челюсть напрягается, а лицо приобретает необычный оттенок красного, он глубоко дышит и сосредотачивается. Он выглядит так, будто хочет избить меня, но просто наблюдает за мной. Справедливо.
Он не собирается помогать доказывать мои мысли.
Я поворачиваюсь к другому парню — Детективу Глубокая глотка — и смотрю на его промежность.
— А ты, солнышко? Держу пари, ты был борцом в средней школе. Убедил себя, что все стояки, которые ты получал, когда терся о задницу другого мужчины, были результатом борьбы. Но это не так, да?
— Мистер Фалько, — предостерегающе рявкает шеф.
Детектив на грани срыва. Мне нужно продолжить игру. Мой взгляд задерживается на его губах.
— Это была борьба, которой ты наслаждался. Два больших мужика борются за доминирование, ждут, когда один упадет на колени… — Чувак переминается с ноги на ногу, и я весело выдыхаю: — Тебя это заводит, педик?
Он бросается на меня, и время замедляется. Мои глаза закрываются от несравненного удовольствия борьбы, и я улыбаюсь, когда он почти перепрыгивает через шаткий стол, чтобы добраться до меня. Мой стул откидывается назад, и мне кажется, что проходит несколько часов, прежде чем моя спина касается пола. От предвкушения мое сердце бешено колотится, и, черт, как бы я хотел поучаствовать в этом танце. Боль взрывается в моей левой скуле, и хотя она пульсирует в течение некоторого времени от боли, вскоре мое лицо немеет.
Это занимает всего несколько секунд…
Сержант и шеф стаскивают его с меня, и детектива выводят из комнаты, когда тот яростно глядя на меня, бормочет:
— Я убью тебя, членосос.
Заложив руки за спину, шеф хватает меня за плечи, поднимает и усаживает обратно на хлипкий стул, а я говорю детективу:
— Я уже мертв, красавчик. Давай, делай свое грязное дело.
Грудь тяжело вздымается, сердце колотится от адреналина. Я пытаюсь восстановить дыхание, когда шеф недоуменно спрашивает:
— Зачем? — Он не знает, что со мной делать. Я собираюсь помочь ему.
— Я опасный человек.
Шеф фыркает, явно недовольный, прежде чем сделать шаг, а затем шипит:
— Ты чертов умник с вызывающим поведением.
Он зол. Я его не виню.
— Мне нужно, чтобы ты понял.
Расстроенный, он перестает расхаживать и поворачивается ко мне.
— Что? Что понял?
— Что я… — я поднимаю правую руку, пистолет детектива легко лежит у меня на ладони, наручники свисают с запястья, — …опасный человек.
Его лицо
— Я хочу, чтобы ты понял, что не можешь держать в клетке такое животное, как я. Всегда есть выход, и на это может потребоваться время, но если он есть, я найду его. Ты должен знать, что я здесь, потому что сам позволяю тебе держать меня здесь, но могу уйти в любое время. — Указываю в сторону пистолета, который лежит на столе. — В этой малышке восемь патронов, а вас на данный момент только пятеро. — Мои глаза закрываются от скуки. — Ты думаешь, я играю с тобой? Я хочу кое-что от тебя, и тебе лучше поверить, что ты получишь что-то взамен. После того, как все это закончится, вы увидите, что получили большую выгоду от сделки.
Шеф себя не выдает. Он остается серьезным, медленно протягивает руку, берет со стола пистолет детектива и садится напротив меня.
— Чего ты хочешь, сынок?
Сынок.
Ну, вы только послушайте его. Говнюк. Ничто не заставляет мою кровь кипеть быстрее, чем это слово.
Вскакиваю так быстро, что стул отлетает назад, я поднимаю руку и ударяю кулаком по столу с такой силой, что грохот отдается эхом по всей маленькой комнате, и рычу:
— Я хочу вернуть свою гребаную жизнь.
Грудь тяжело вздымается. Это должно сработать. Мне нужно, чтобы это сработало. Обе мои руки лежат на столе, а мои плечи поникают, когда голова опускается, и я бормочу:
— Я хочу вернуть свою жизнь.
Дверь распахивается, и в комнату врываются трое мужчин. Я готов к ним. Моя оборонительная позиция, я сломаю этих ублюдков, если они нападут на меня. Детектив, похоже, готов снова меня схватить, сержант смотрит на шефа, но именно Куэйд сразу замечает наручник, свисающий с моего запястья.
Шеф поворачивается к Куэйду, прежде чем отослать парней, и говорит:
— Офицер Куэйд, кажется, нам нужна ваша помощь.
Прежде чем детектив уходит, шеф вручает ему пистолет и тихо произносит:
— Вам лучше присматривать за своими вещами, когда мистер Фалько рядом. У парня проворные руки.
С бледным, ошеломленным лицом детектив закрывает дверь, я внутренне смеюсь.
Куэйд садится рядом со мной, наклоняется ко мне и спрашивает:
— Ты в порядке?
Шеф садится, а я отвечаю достаточно громко, чтобы он меня услышал:
— Да. Думаю, мы с шефом сейчас на одной волне.
Старик выглядит усталым.
— Не совсем, но я определенно заинтригован. — Он проводит рукой по лицу. — Ладно, ты хочешь вернуть свою жизнь. Что дашь взамен?
Я достаю из кармана листок бумаги и протягиваю ему. Он открывает ее и молча читает, пока я говорю ему:
— Этих людей на блюдечке.
Он смотрит на список и хмурится.
— Как? Я знаю этих людей. — Его осторожные глаза встречаются с моими. — Они неприкосновенны.