Грязные игры
Шрифт:
Между больших сталинских домов замаячила башенка Киевского вокзала. Потом слева показался во всей своей многострадальной красе «Белый дом». Машина ловко миновала мост и выскочила, мимо раскрытой книжки бывшего здания СЭВ, на Новый Арбат.
Ничто не мешало проезду машины, поскольку гаишники, завидев три разноцветные полосы на ее номере, давали «зеленую дорогу». А некоторые еще и отдавали честь, прикладывая руку с болтающимся на ней жезлом к белым каскам или промокшим даже под капюшонами фуражкам. Дождь уже лил вовсю.
И
Алло... Да... Кто спрашивает?.. Кто?.. Откуда?.. Из Нью-Йорка?..
Прежде спокойный и даже флегматичный пассажир вдруг встрепенулся, протянул руку и буквально выхватил трубку из руки шофера.
Да. Я слушаю.
Примерно с полминуты он прислушивался, только утвердительно кивая.
Это точно она?.. Я говорю, это была именно та книжка?
Судя по тому, что выражение его лица становилось все более и более довольным, вести, которые ему сообщали из далекого Нью-Йорка, были хорошие.
Уничтожили? Правильно... Да... Нет... Надо подчистить... Что?.. Двое детей?.. Все равно надо... На всякий случай...
Он положил трубку на аппарат. Машина уже пересекла Бульварное кольцо и миновала закрытый на ремонт Военторг.
Коля, — вдруг негромко сказал пассажир.
Да, Дмитрий Алексеевич, — с готовностью отозвался шофер.
Пожалуй, сегодня поедем через центральный.
Как скажете.
Он крутанул руль и повернул направо, а потом еще раз направо.
«БМВ» выехала на Красную площадь и, даже не замедлив хода, прошмыгнула в ворота Спасской башни...
13 часов 5 минут
Москва, Генеральная прокуратура РФ
Нет, ребята, так и голову сломать можно. В буквальном смысле. Для того чтобы делать какие-то выводы, нужны факты. А если нет фактов...
Ну, Турецкий, это ты загнул. Фактов на самом деле выше крыши. Четыре трупа. Нет, пять, если считать Георгия Мунипова, убитого в Нью-Йорке. Безусловно, это убийство тоже имеет отношение к твоему делу. Сфера деятельности убитых. Оружие. Почерк убийцы. В конце концов фотография. И это нападение на Ленинградском шоссе... Кстати, еще двое убитых... Поэтому грех тебе, Турецкий, жаловаться на отсутствие фактов. Так что сиди за своим столом и думай. Как и полагается следователю прокуратуры. Сопоставляй. Анализируй. За это ты свою зарплату жалкую получаешь...
Вот только факты какие-то малосопоставимые. Почерк убийцы? Да если поднять дела о заказных убийствах за последние два года, там тоже будет полно практически идентичных преступлений. Потому что настоящих, профессиональных киллеров немного. И они среди заказчиков нарасхват. И что характерно, их никогда не ловят. Что касается фотографии, то выйти на этого Норда будет трудно. Во-первых,
Ход моих мыслей прервал Женя Мишин. Я, кажется, говорил уже, что это мой практикант. Хороший парень, но слишком уж правильный и старательный. У меня такое ощущение, что все, что я ему говорю, он потом записывает и заучивает наизусть. Отличник, одним словом.
Например, он никогда не войдет без стука, хотя я в кабинете сижу не один и его стол, между прочим, тоже стоит здесь. Итак, в дверь постучали.
Женя, заходи!
Здравствуйте, Александр Борисович! — сказал он, приоткрыв дверь.
Привет, Женя.
Там вас девушка дожидается.
Симпатичная? — насторожился я.
Ну-у вроде да... — неуверенно протянул Женя. — Пускать?
Практикант Мишин, — назидательно проговорил я, — запомните, женщину никогда нельзя заставлять ждать в коридоре. Во-первых, это неприлично, во-вторых, кто-то другой может перехватить. А в-третьих, если женщина по своей, повторяю, по своей воле пришла в наше унылое заведение, значит, на то были серьезные причины. У нас не магазин модной одежды, да и косметических кабинетов я что-то не замечал. Так что зови скорее!
Я подмахнул пропуск и протянул его практиканту. Женя Мишин скрылся за дверью.
Ну, как вы понимаете, появление незнакомой особы женского пола не могло меня не заинтриговать. Поэтому я сгреб бумаги на своем столе, чтобы хотя бы показалась полировка, опорожнил в корзину для бумаг переполненную пепельницу и пригладил волосы.
Вскоре в дверь опять постучали.
Да-да, — произнес я солидно.
На пороге появилась невысокая, коротко стриженная девушка. Совсем молоденькая, лет восемнадцати, не старше. Судя по выражению лица, она была чем-то крайне огорчена. Более того, в руках у нее я заметил платочек, а на глазах слезы.
Здравствуйте, — я привстал со своего места и указал ей на стул. — Присаживайтесь.
Присев на стул, она моментально пустила в ход свой платок, то есть зарыдала в три ручья.
Что за привычка у некоторых особ — врываться в служебный кабинет и пускать крокодиловы слезы?! Причем без всяких объяснений.
Ну, ну, ну, успокойтесь, — сказал я. Потом, заметив в дверном проеме Женю, отдал ему руководящее указание: — Принеси стакан воды даме.
Честно говоря, за все прожитые мною на белом свете годы я так и не смог научиться останавливать женские слезы. Хотя и знал немало женщин, большинство из которых иногда по тому или иному поводу ревели при мне. Честно сознаюсь, что частенько именно я был причиной этих слез. Но научиться закрывать эти краны я так и не сумел. Так что я сидел и смотрел, как рыдает эта абсолютно незнакомая мне девушка, терпеливо ожидая, пока она успокоится и расскажет, зачем, собственно, она сюда пришла.