Грязные игры
Шрифт:
Вон между домами мелькнул знакомый силуэт Бруклинского моста. Сейчас поворот направо, на Шипсхэд-бей, в конце которого и находился дом, в одной из небольших квартир которого жила семья Резников.
Приехали.
Когда они поднимались по темной лестнице, у Гриши подгибались коленки. Он не хотел думать о том, что произойдет через несколько минут...
Ната с сожалением посмотрела на Гришу.
Слушай, ты бледный, как кефир. Советую взять себя в руки и вспомнить, где эта чертова книжка. Не бойся, если она найдется, мы тебя не тронем.
«А если
Слова и все окружающие звуки Гриша слышал, как в тумане. Звук старого, поднимающего их на пятый этаж лифта. Лязг железных дверей. Звонок в дверь.
Гриша, это ты? — донесся из-за двери голос Милы.
Ната толкнула его в бок и прошипела:
Ответь!
Но этого не понадобилось. Дверь и так открылась.
Ой! — испуганно вскрикнула Мила, увидев на пороге всю компанию. Надо сказать, тут любой бы испугался. Безумные глаза мужа, разбитое лицо, залитая кровью майка. Не лучше выглядела и Ната, повязка на руке которой промокла от непрерывно сочащейся крови, в которую была выпачкана ее блузка. Когда же Мила заметила огромные блестящие пистолеты в руках гангстеров, то, похоже, просто потеряла дар речи.
Не волнуйтесь, — миролюбиво сказала Ната, — мы пришли с вашим мужем поискать одну вещицу.
И она, легко отстранив худенькую Гришину жену, вошла в квартиру. Вслед за ней ввалились и все остальные.
Кто это? — севшим от испуга голосом спросила Мила Гришу.
Это?.. — только и произнес он.
Мы пришли за одной вещицей, которая должна быть в вашей квартире, — бодро ответила за него Ната, — Гриша ее не нашел в машине, так что придется ее поискать здесь. Давайте, ребята.
«Ребята» вошли один в гостиную, а другой в кухню и стали деловито обшаривать полки, выдвигать ящики, бесцеремонно выбрасывая их содержимое прямо на пол.
Что они делают? — Глаза Милы увеличивались от ужаса все сильнее и сильнее, и Гриша поймал себя на том, что он опасается, как бы они не выпали из своих орбит.
Это обыск, — терпеливо объяснила Ната, — мы ищем записную книжку, которая случайно попала в руки вашему мужу, а он ее куда-то задевал.
Книжку?
Да, книжку.
Какую книжку? Которая лежала у Гриши в бардачке?
Да. Вы что, знаете, где она?
Она вам нужна?
Да. Она нам очень нужна. Именно за ней мы и пришли. — Было похоже, что Ната теряет терпение.
И тут Мила медленно сползла по стене.
Гриша наблюдал эту сцену, сидя на табуретке в прихожей. Внезапно из дальней комнаты выбежали два маленьких Резника и кинулись к отцу.
Папа, папа, а это бандиты? — спросил один из них без тени страха.
—Д-да... б-бандиты...
Между тем Ната не теряла контроль над ситуацией:
Эй, кретины, идите сюда. И принесите из кухни стакан воды.
Гангстеры немедленно кинулись к своей атаманше.
Она что-то знает, — сказала Ната, брызгая водой в лицо Миле. Потихоньку та пришла в себя.
Ну, миссис Резник, а теперь скажите мне, где книжка, — бодро спросила Ната.
Там. — Мила показала рукой в сторону
Ната сделала знак, и ее подручные, подхватив
Милу под локти, повели ее на кухню. Гриша тоже нашел в себе силы и двинулся туда же. Разумеется, на кухню отправились и дети, которым все это чрезвычайно нравилось.
Мила открыла маленькую дверцу под мойкой, где находилось мусорное ведро.
Вот. Вчера Давидик пришел домой с этой книжкой. Видимо, рылся в бардачке у отца. Он ее изрисовал фломастерами и оставил на столе. А сегодня младший, Яша, изорвал эту книжку на куски и еще сверху покакал. Гриша, я же тебе всегда говорила, не оставляй ценные вещи в машине!
В воздухе повисла мертвая тишина. Все смотрели на жалкие, изгаженные клочки бумаги в помойном ведре.
Ничего не поделаешь — ребенок, — сказала наконец Ната, — ну что, ребята, придется вам потрудиться. Чтобы все до одного обрывка собрали. Я потом сама их сожгу. А пока что я попрошу у миссис Резник бинты и йод.
И пока «ребята» выуживали из ведра вонючие обрывки, она перевязывала свою рану, как ни в чем не бывало беседуя с Милой о том о сем.
Когда бандиты ушли, муж и жена Резники долго сидели молча. А потом Гриша полез во внутренний карман и достал оттуда пачку долларов.
Вот, Мила. Твой муж опять принес домой много денег.
Гриша был очень рад, что все так хорошо закончилось...
28 сентября 1997 года
12 часов Москва
Капли дождя падали на стекло и тут же превращались в длинные полоски. Они быстро росли с одного конца и укорачивались с другого. Таких полосок становилось все больше и больше, пока все окна большой черной «БМВ» последней модели не покрылись равномерным слоем дождевой воды. Шофер включил «дворники».
С каких ворот поедем, Дмитрий Алексеевич, с центральных или с уголка? — он чуть повернул голову к своему пассажиру.
Пассажир — большой, широкоплечий, круглолицый мужчина в строгом темном костюме и в отличном галстуке, сидел на заднем сиденье и рассеянно смотрел за окно. На коленях у него лежала раскрытая папка с несколькими документами на бланках, вверху которых красовался красный герб России.
Что? — переспросил он, как будто очнувшись от каких-то своих мыслей.
Я говорю, с каких ворот поедем?
С уголка, Коля, с уголка...
Уже остались далеко позади белые коробки Крылатского, промелькнули кунцевские перелески. Маши-на мягко неслась по идеально ровному асфальту Рублевского шоссе, а потом и Кутузовского проспекта.
Ш-шшш, ш-шшш — шуршали «дворники». Пассажир «БМВ» сделал несколько пометок на полях документов, пару бумаг переложил вниз. В основном же он ставил краткие визы в верхних углах, подчеркивал их небрежной линией и рисовал длинный, размашистый, со многими закорючками и широкой петлей внизу автограф. Закончив с бумагами, он аккуратно закрыл колпачком толстенькую, похожую на сигару ручку, вжикнул «молнией» на папке и снова уставился в окно.